"Счастье - в твоих руках, или чудеса без волшебства".

[Кошка-суперагент]

Да, как-то так. История о том, чем занялся Ляпус после того, как в "Страшной силе" его лишили власти и магии. Я же хотела это не только в виде комикса, но и как текст. Но здесь будут и отличия от комикса, и всякие пикантные дополнения, это новая версия. Второй раз так делаю.

1.

Снова и снова трясёт от бессильной злости. В голове туман, в памяти - огромные провалы, многое вокруг кажется незнакомым. Из рук всё валится, за что ни возьмись, а особенно тяжело иметь дело с ножом и расчёской. Совсем недавно получалось любоваться собою в зеркале, а теперь - глаза бы себя не видели: на голове бардак, рукава растянуты, подол и воротник порваны, хуже бездомного! Ну как, как можно гордиться собой и ставить себя выше всяких тупых ничтожеств, когда ты слабее их?! Как можно верить в то, что тебя хоть кто-то любит, если тебе теперь нечем, абсолютно нечем произвести впечатление и понравиться?! Должно быть, и поддержала-то она всё-таки не из страха, так из жалости, а не из жалости - так из страха. Нет, всё-таки из жалости - было бы странно бояться того, кто растерял абсолютно всё и больше ничего не может.
Туман в голове немного проясняется, когда пройдёшь через тёмные заросли и окажешься на тихой, хорошо скрытой полянке, чем-то напоминающей одно знакомое место. Перед глазами предстаёт некто высокий, черноволосый, в чём-то тёмном и зелёном. Он один из немногих, кто вызывает уважение. Можно ли брать с него пример, чтобы снова начать представлять собой хоть что-то? Получится ли, будет ли под силу сравниться с ним?! Должно быть, это будет нелегко...

"...Нужны мозги. Умение продумывать на несколько шагов вперёд и производить нужное впечатление, - всплывают в голове его слова. Так, это сейчас не подходит, момент немного не тот. - Рассчитывать следует только на себя, - ну, тут он прав, не на кого больше. Да и унизительно принимать помощь сверху, как подачку от тех, кто сильнее. Иного отношения сейчас не добиться, да и, по правде говоря, иные услужливые дураки тоже порядком надоедают, чем за ними следить - проще в одиночку всё сделать. - ...Делай всё-таки своими руками, - звучит в голове очередное назидание. - Совсем без этого едва ли обойдёшься. Без труда невозможно добиться успеха. Зато потом сам себе спасибо скажешь, что не пожалел рук для грубой работы!"
- Сделаю! - сжимая кулаки, яростно шепчет Ляпус, вернувшись домой и вспомнив, в каком именно пыльном углу у него завалялись топор, пила, молоток и прочие полезные в хозяйстве принадлежности. - Не пожалею рук! С магией любой дурак может, а я и без неё всё сделаю!
"И пусть все, кто сейчас радуются моему поражению, подавятся сушёными грибами от зависти! - Ляпус не осмеливается произносить это вслух - а ну кто-нибудь вдруг подслушает - но губы его изгибаются в нехорошей, злорадно-мечтательной улыбке. - А Тилли, вместо того, чтобы жалеть или бояться меня, пусть от восторга забудет, как смотреть ещё куда-то по сторонам! Я стану для неё самым настоящим прекрасным принцем, и когда Тилли согласится стать моей женой - я уведу её в свои владения! Нам будет хорошо вдвоём... в нашем новом доме! Я построю для нас дом такой красоты, какой не каждый волшебник может себе позволить! Со множеством окон, с надёжным забором и даже с садовым участком или небольшой клумбой рядом... если только мне будет позволено там что-то посадить, просто для красоты, конечно же. А для моего уединения в доме будет уютный, тёмный и зловещий чердак с пауком и паутиной!"
Последняя картина вызывает такое волнение, что внутри аж всё дрожит от предвкушения. Лестница наверх, бревенчатые стены, сходящиеся над головой, приятный полумрак, окошко в зелёный лес, рама-паутина и паук, тонко вырезанные из дерева... Не терпится сделать и посмотреть, что получится! Ради этого стоит попытаться, рискуя пораниться, утомиться и извести множество лишней древесины. Где там топор-то? Вот он, под кроватью валяется, хорошо, что никто не стащил. Тяжёлый, лезвие острое, держать в руках страшно! Но надо, надо! Вперёд, по мосту через речку - и в лес, там достаточно деревьев, чтобы хватило на всю постройку. Лишь бы по пути никого не встретить, с топором-то на плече - мало ли, что эти глупые домовые решат. С них ведь станется поднять тревогу - и тогда пропадут все планы пропадом.

2.

Ляпусу повезло - он добрался до леса незамеченным. Окинул взглядом растущие кругом деревья, выбрал одно, достаточно высокое и в меру толстое, взял топор в руку покрепче и размахнулся, делая глубокий вдох:
- Ну, с чего-то надо начинать!
И понеслись удары, один за другим! Толстая кора и тугая древесина поддавались неохотно, рука у Ляпуса вскоре заболела от напряжения, а рубашка и волосы промокли от пота. Но он не собирался отступать, пока не срубит хотя бы одно дерево целиком. И всё продолжал, продолжал и продолжал рубить, на одной только злости.
- Да когда ж ты уже упадёшь, проклятая деревяшка?! - потеряв терпение, Ляпус рубанул как-то заметно резче обычного. С облегчением отметив, что удалось не оттяпать себе палец или что-то ещё, он услышал шум над головой. Надрубленное дерево шаталось, задевая своей кроной остальные деревья, оно было готово вот-вот повалиться на землю. Ещё один удар топором - и Ляпус молниеносно отскочил в сторону, чтобы тяжёлый ствол не упал прямо на него. Отбросив топор, Ляпус опустился на землю, чтобы перевести дух. Его трясло, рука ныла от усталости, да что там рука - всё тело ныло после непривычной нагрузки. Нормально дышать Ляпус тоже смог не сразу. Но перед ним на земле лежало первое срубленное дерево, и это значило, что мучения маленького домового не напрасны.
"Это было непросто! И зачем я только взялся?! Впрочем, раз уж меня отказались превращать в осиновый пень - значит, мне дан ещё один шанс проявить себя и превзойти остальных! Так что не напрасно взялся, нечего тут! Тем более, что с одним деревом я всё-таки справился, стало быть - есть надежда нарубить и на целый дом".
Ляпус вытер рукавом пот со лба, поднялся на ноги, взял свой топор и глубоко вздохнул.
- Теперь второе... И только попробуй мне не поддаться!

К вечеру Ляпус смог нарубить довольно приличную кучу деревьев, очистить их от ненужных тонких веток и аккуратно сложить рядом. Он порядком взмок, в растрёпанных волосах застряли щепки, веточки и листья, на руках появились ссадины, а кое-где и рубашка порвалась - даром, что и без того уже была не слишком-то целой. К счастью, хоть пальцы на руках были всё ещё целы, как и сапоги. Ляпус отдохнул и ещё раз внимательно окинул взглядом гору нарубленных стволов:
- Ох, и как же мне теперь эту кучу домой тащить?! Не по одному же!
У него с собой не было верёвки. И это означало, что придётся снять с себя пояс и связать деревья им. Но на все деревья длины пояса не хватало, как и сил у самого Ляпуса, чтобы дотащить до дома такую ношу.
Он таскал к дому небольшие вязанки деревьев до глубокой ночи, пока не перенёс их полностью. Так и заснул под открытым небом, привалившись к своей драгоценной, таким трудом добытой куче древесины. Назавтра предстояло разделить всё по виду и цвету - пускай снаружи дом будет светлым, а на мебель внутри и элементы украшения пойдёт уже более тёмное и красное дерево - и начать подгонять по длине и форме. Ляпуса ждал ещё один трудный день...

3.

Руки сжимают что-то живое и шершавое, не желая отпускать.
- Смилуйся, повелитель! - хрипит неведомое существо. - Если отпустишь - я исполню любое твоё желание!
- Я хочу снова обладать волшебной силой, - отвечает Ляпус. - Сделай так, чтобы я мог превратить своих врагов во что мне вздумается! И чтобы только я мог снять эти чары!
- Твоё желание исполнено! - пищит существо, сопровождая свои слова тонким звоном. - Теперь отпустишь?
- Да, проваливай! - Ляпус бросает непонятное волшебное существо на землю, разворачивается и идёт вершить свою месть. Вот из-за холма показался Мохнатик. Ляпус машет к его сторону рукой - и неотёсанный домовой превращается в кучу соломы вперемешку с коровьими лепёшками. Ляпус идёт дальше, довольно потирая руки. Навстречу ему - Фантолетта. На вид ей сегодня лет тридцать, на ней синее платье, голубая шляпка, а на лице - брезгливость и сдержанное неодобрение. Не рада она видеть Ляпуса, вестимо. Один взмах руки - и престарелая фея оборачивается пугалом с тыквой вместо головы. Только платье да шляпка на ней прежние. Ляпус торжествующе хохочет, предвкушая расправу над другими. Он до всех доберётся! Пора во дворец, авось удастся снова там поселиться!
Диего Морковкин, не успев возмутиться нагло шагающим ко дворцу Ляпусом, снова обращается в дерево со ртом-дуплом. Дракошкиус отчаянно тявкает, подпрыгивая, не понимая, куда пропал его рост, голос и две головы - он стал маленьким серым пуделем! Ляпус идёт в сад - отдохнуть от тявканья назойливой псины, но там путь ему преграждает Фёдор Пафнутьевич. Он недобро смотрит на Ляпуса, разминая в руках что-то, похожее на розги: "Опять за чёрное колдовство своё взялся?! Ох и получишь ты сейчас, ох, получишь, негодяй! Ну-ка, ложись на лавку! И штаны спускай!"
Ляпусу и это нипочём - в один миг он превращает Федю в каменную статую. Этакий смотритель в саду, ещё лучше, чем пугало - прямо как живой! В восхищении от удачного дополнения к ландшафту Ляпус идёт любоваться цветами, надеясь отыскать там снова что-нибудь чудодейственное. Но находит там фею Тилли. Она опять босая, но на голове у неё в этот раз не гребень, а венок из фиалок и ромашек. "Ляпус, миленький, ты вернулся! - радостно кидается она ему на шею. - Я ждала тебя! Здесь меня ни цветы, ни птицы не радуют, если нет тебя! Только тебя люблю, никого больше..."
Её губы так близко. Её соломенно-жёлтые волосы щекочут ему шею. Ляпус тянется поцеловать Тилли. Кровь приливает к лицу, губы дрожат, руки сжимают ткань её платья, сердце вот-вот выпрыгнет из груди... И когда их губы соприкасаются - боковым зрением Ляпус успевает заметить рассыпающиеся вокруг золотые искорки. И летят они прочь, охватывая всё пространство вокруг, и оживает обратно Федя, и снова возвышается грозный Дракошкиус, отбрасывая тень на замерших вместе домового и фею. И... почему-то очень щекотно!

Ляпус вскочил с колотящимся сердцем, стряхнул с лица каких-то букашек, вытащил из-за шиворота сухие листья, осмотрелся вокруг и перевёл дух:
- Приснится же... Эх, совсем другое мне придётся делать, чтобы Тилли меня одного любила! Так мне и вернут волшебную силу, как же...

Весь день возился Ляпус с нарубленными деревьями - обрубал лишние ветки, пилил брёвна, подгоняя по размеру, прикидывал, на что какого дерева хватит. Когда древесины не хватило - снова отправился в лес и в несколько заходов натаскал оттуда ещё. Большей частью именно светлых деревьев - чтобы точно на стены хватило. Хотел Ляпус, было, достать лопату и начать копать землю для фундамента, да вдруг понял, что руки уже отнимаются, а кое-где и порезы кровоточат. Вспомнил, как пару раз чуть не отпилил себе по пальцу, ужаснулся и покачал головой, глядя на ровную стопку брёвен перед собой и на солнце, клонящееся к закату:
- Ну ничего, терпение и труд всё... Всё, я устал. Завтра продолжу.


4.

Спустя несколько дней упорной работы Ляпус понял: он так больше не может. Надо сделать перерыв и хотя бы прогуляться вдоль речки Помидорки, дать измученным рукам отдохнуть. А ещё он очень соскучился по Тилли и надеялся её там встретить. Пусть Ляпусу пока ещё нечем впечатлить свою милую фею, но увидеть её хотя бы раз ему было просто необходимо, чтобы напомнить себе, ради кого он старается. Только бы Тилли не успела разлюбить и забыть его! Только бы всё не оказалось напрасным!
И когда надежда Ляпуса всё-таки оправдалась, и он увидел фею, бегущую откуда-то с корзинкой вдоль берега Помидорки - он с нескрываемой радостью подбежал к ней.
- Здравствуй, моя милая Тилли! - широко улыбаясь, Ляпус сжал её руку. - Я так рад тебя сейчас видеть! Давай погуляем с тобой вместе.
- Давай! Как мы и собирались когда-то, правда? Ой! - Тилли внимательнее пригляделась к нему. - Ляпус, миленький, что с тобой?! Ты что-то выглядишь нехорошо... То есть, каким-то измученным! - она с сочувствием обняла его и погладила по щеке. - Похудел, побледнел, волосы опять растрёпаны. Ты не заболел? Как у тебя вообще сейчас дела? Чем ты теперь занимаешься?
- Потом скажу! Это пока тайна, - хитро улыбнулся Ляпус. - Не бойся, не захватом Фантазильи - за мной же теперь наверняка следят. Но кое-что я действительно делаю, и ты права - я уже замучился и устал. Вот, как раз пошёл прогуляться и отдохнуть - а тут ты мне навстречу.
- Замучился, бедненький! - Тилли погладила его по косматой голове. - Может быть, я могу тебе помочь чем-нибудь? Ты только скажи.
- Спасибо, - растроганно улыбнулся Ляпус. - Я рад, что ты беспокоишься обо мне! Но я поставил перед собой новую цель и хочу достичь её сам, только своими руками. Понимаешь? Поэтому я пока ничего не могу тебе сказать. Вот когда сделаю...
- Ты большой молодец, Ляпус, - Тилли взяла его за руку. - Не сдаёшься, делаешь что-то своими руками. Я рада. Вот только... что ты такое этими руками делаешь, что они у тебя все в порезах и ссадинах?! Чем это ты так, а?
- Да какая разница? - отмахнулся Ляпус. - Не помню уже. Может, топором, а может, и лопатой. До свадьбы заживут как-нибудь!
- Не "как-нибудь", а с моей помощью! Хорошо? - Тилли стянула полотенце со своей корзинки. - Смотри! Я как раз ходила обрабатывать синяки и раны подравшимся домовятам, так что у меня с собой остался бинт и подорожник. Как раз тебе хватит. Давай-ка, протягивай ладони! Будем и тебе делать перевязку.
Ляпус покорно отдал свои руки в распоряжение феи. Она аккуратно перебинтовала ему ладони и отдельно - некоторые изрезанные пальцы, подложив под бинты чистые, слегка влажные листья подорожника. Было непривычно и не слишком удобно, но Ляпус надеялся, что это ненадолго, и скоро его руки будут в порядке. И тогда можно будет продолжать свою работу.
- И сколько дней мне так ходить? - уточнил он.
- Это особенный, очень сильный подорожник, так что с ним за один день всё заживёт. Как раз отдохнёшь пока, чтобы потом с новыми силами вернуться к... тому, что ты делаешь, - на самом деле Тилли уже начала примерно догадываться, что Ляпус может скрывать, но решила не портить ему возможность сделать ей сюрприз, понимая, что быть таинственным и скрытным, а затем потрясать внезапно - это важная часть его натуры.
- Тилли, милая! - взволнованно начал Ляпус. - Спасибо тебе за всё! Ты знаешь, что ты самая добрая фея из всех, кого я встречал?! Ты так заботишься обо мне... я не ожидал такого! Я сейчас просто... тронут до глубины души и очень-очень счастлив! - почти прошептал он сорвавшимся голосом, заключая её в крепкие объятия. Внутри всё дрожало, а когда Тилли обняла его в ответ - Ляпуса бросило в жар. Он принялся целовать её щёки, нос, губы, а она в ответ ласково ерошила его волосы и тоже целовала его в раскрасневшиеся щёки. И неизвестно, как долго бы они стояли там, возле речки, не отрываясь друг от друга, да только заслышались вдалеке чьи-то голоса, и Ляпус предложил Тилли уйти куда-нибудь подальше, пока их никто не видит. Не хотелось ему, чтобы кто-то мешал, чтобы кто-то смотрел на то, как ему хорошо быть рядом с милой феей. Ещё, чего доброго, захотят испортить ему и ей всю радость от встречи!

Они дошли до опушки леса, и Тилли присела под деревом, а Ляпус лёг, положив голову ей на колени. Он смотрел на ясное голубое небо, просвечивавшее сквозь шелестящую листву, а юная фея ласково перебирала пальчиками его волосы. Им было спокойно и хорошо вместе.
- Какой же ты смешной, когда бываешь весь занят, озабочен чем-то одним - и не до того тебе, что сам помятый и лохматый, - улыбнулась Тилли. - Нет, не обижайся - ты по-хорошему смешной и милый! Хотя аккуратным ходить тебе ещё больше идёт. Но я всё понимаю, у тебя сейчас, наверное, нет сил ещё и привести себя в порядок? Тяжело тебе, наверное, миленький Ляпус... Наверное, ты хотел бы, чтобы я увидела тебя чистым и красивым, а на этот раз не вышло, - вздохнула она.
- Хотел бы, - подтвердил Ляпус. - Ты права, моя милая. Мне сейчас очень тяжело без волшебной силы, хотя и с ней-то не всё давалось легко. Но ты знаешь - я решил, что не позволю себе всегда терпеть во всём поражение. Я справлюсь! Со всем справлюсь, невзирая на трудности и препятствия на моём пути! Вот увидишь, увидишь, моя прелестная фея! Я не останусь навсегда таким, как сейчас - лохматым, уставшим и кое-как одетым. Рано или поздно всё будет по-другому!
Ляпус пытался уверить в этом даже не столько Тилли, сколько самого себя, чтобы ему не захотелось бросить свою затею. Сегодня утром он наконец-то поставил первую стену своего будущего дома. Она была сколочена из ровных брёвен приятного золотистого цвета, почти такого же, как волосы его милой Тилли. Стена эта была заметно выше самого домового и пугающе нависала над ним. Ляпус не знал даже, чего больше он боялся - что она вдруг развалится, или что рухнет прямо на него. Тогда-то он и подумал, что пора отдохнуть. Теперь же он был настроен решительно и готов попытаться снова, если, вернувшись, обнаружит, что стена всё-таки упала и развалилась. Времени у него было в запасе - все двести лет, пока волшебная сила не вернётся. Но всё-таки хотелось достроить дом побыстрее.
- Конечно, будет по-другому! - Тилли наклонилась и поцеловала его в лоб. - Конечно, ты наберёшься сил, закончишь с чем-то и возьмёшься уже за себя, чтобы стать ещё красивее! Я в тебя верю, миленький Ляпус! Ты только береги себя и свои хорошенькие пальчики. А если не получится их беречь и опять поранишь - мой подорожник снова тебе поможет, ты только попроси меня!
- Хорошо, - не стал спорить Ляпус. А про себя подумал - интересно, знает ли Тилли, что у него забрали воспоминания о свойствах растений? Судя всему - нет. Сперва про подорожник рассказала, а ведь в другой раз и о чём-нибудь другом случайно может рассказать...


5.

Шло время, а строительные работы всё продолжались. Все четыре стены уже были готовы и стояли прочно, не собираясь падать. Ляпус научился не попадать себе инструментами по пальцам. Злость на проклятых добрых волшебников всё ещё одолевала его временами, но Ляпус выплёскивал её, яростно срубая деревья, и пока что ему это помогало. К моменту, когда наступала очередь тонкой работы, Ляпус становился уже достаточно спокоен, чтобы не промахиваться и сосредоточенно вырезать из древесины самые разные детали. В конце концов, ему нужны были в новом доме не только стены, пол и крыша, но и мебель, начиная со стульев и заканчивая шкафами для хранения посуды, книг и всего остального. До кровати у Ляпуса пока ещё не дошли руки - переутомившись после дня тяжёлой работы, он засыпал там, где упадёт. Зато мысль о красивых наличниках на окнах, раме-паутине для чердака и крылатых драконах на воротах так будоражила ум и сердце бывшего правителя Фантазильи, что он поспешил заняться ими в первую очередь. Кровать подождёт, печь - тоже. Ведь главное - красота! Он покажет всем, что умеет ценить красивое, не в пример прочим неотёсанным домовым!
И в тот момент, когда Ляпус любовался собственноручно вырезанной и вставленной в окно чердака рамой в виде паутины с ручкой в виде крупного паука, его охватила гордость и осенила мысль: ведь он сделал это идеально! Дерево подвластно его рукам, а значит - есть способ без всякого волшебства разжиться и теми вещами, которые не растут в лесу, например, тканями, стеклом и хорошей посудой. Достаточно продавать собственные изделия или обменивать их на нужные ему вещи!
С тех пор Ляпус принялся за работу не только над собственным будущим домом, хотя и о нём тоже не забывал. Он начал делать оконные рамы, табуретки, вырезать узорные наличники, коромысла, игрушки для маленьких домовят. Время от времени Ляпус выбирался на какую-нибудь ярмарку или праздник и предлагал народу свои поделки. Не все соглашались их брать, и оказалась бы затея Ляпуса совсем провальной, если бы однажды среди покупателей не затесался сам Фёдор Пафнутьевич. Он авторитетно заявил, что остерегаться угрозы со стороны Ляпуса и ждать неприятностей от его поделок не стоит, ведь у того теперь нет злых чар. Также новый Великий Маг добавил, что идею заняться вырезанием из дерева подкинул Ляпусу он сам, а потому всецело одобряет это начинание. С тех пор торговля у Ляпуса пошла намного успешнее, и он разрывался между уязвлённой гордостью из-за того, что без помощи Феди у него бы ничего не вышло, и неохотным признанием, что вмешательство старшего домового оказалось очень кстати. Ляпус скрипел зубами, но заставлял себя быть вежливым и спокойным на публике, когда продавал свои изделия. А потом, возвращаясь на порог своего необустроенного ещё дома, старался сделать что-то ещё лучше, чем в прошлый раз, чтобы почувствовать, что в успешной продаже есть и его заслуга, что именно он делает всё так хорошо, красиво и аккуратно, что народ готов это брать. Именно он, Ляпус, вырезал фигурку страшного и грозного дракона для уличного театра кукол, а потом - не менее страшных злодейских воинов, ведьму и короля! И десяток паучков, с виду почти как живые, чтобы озорные дети могли напугать ими тех, кто боится! И огромную кучу деревянной посуды, как раз для тех, у кого всё валится из рук и кому позарез нужны были небьющиеся тарелки и миски. И даже много-много-много пуговиц из тёмного, красного и золотисто-жёлтого дерева... Последние он как раз обменял у какой-то старой феи-швеи на зелёную ткань, золотистую бахрому и вату для набивки, чтобы доделать, наконец, красивый и мягкий диван, на котором он однажды ляжет не один, а вместе с Тилли... Замечтавшись о том, как они будут лежать на мягком диване вместе, как он крепко прижмёт её к себе, вдыхая аромат её нежной кожи и чуть выгоревших на солнце волос, Ляпус незаметно для себя обстрогал крыло для будущего дракона слишком сильно, и теперь оно не подходило в пару к первому, уже готовому. А ведь этого дракона он делал уже для себя, чтобы посадить на ворота! Как раз для того, чтобы Тилли увидела и впечатлилась его мастерством!
- Вот же дурак влюблённый! - Ляпус сердито швырнул на землю неудавшуюся деталь. - Перестарался, теперь придётся заново! Нельзя отвлекаться, нельзя, нельзя! Но я слишком скучаю по Тилли. Эх, видела бы она, каким получился первый!.. - мечтательно вздохнул он, глядя на грозно восседавшего на деревянном столбе дракона с красным туловищем и тёмными крыльями. Сейчас Ляпус работал над вторым таким же.
Следующая попытка вырезать драконье крыло оказалась более успешной, и на этом Ляпус решил, что ему пора отдохнуть. И если повезёт - не одному. Он отправился в сторону Хрустального ручья, надеясь застать там Тилли.
- Ляпус! Миленький мой Ляпус! - феечка кинулась навстречу, завидев его. - А смотри, что у меня для тебя есть! - она протянула ему корзинку, полную сушёных лисичек. - Вот! Это всё тебе!
- Всё мне?! - Ляпус был тронут. - Тилли, милая, но как же... Ты ведь делишься со всеми домовыми, неужели на этот раз ты решила по-другому?
- Других я уже угостила, - улыбнулась Тилли. - А это всё твое. Я специально собрала и засушила много грибов, чтобы набралась целая корзинка специально для тебя! Угощайся! Ты это заслужил, ведь ты теперь так усердно трудишься! Мне другие феи рассказали, что ты сделал кукол для уличных представлений! А Лопоух и его отец Носатый - ну, может быть, ты их помнишь, они служат во дворце на кухне - очень нахваливают твои деревянные ложки и особенно половник, который не звенит! Ты молодец, Ляпус! Я горжусь тобой! - Тилли крепко обняла его и от души поцеловала в щёку.
- Спасибо, - Ляпус покраснел и притих. Какое-то время он молчал, пожёвывая сушёный грибочек и подбирая слова, а затем всё же решился спросить:
- Тилли, а можно ли гордиться собой тому, кто добился успеха не совсем сам? Ну, то есть, сам, но не совсем в одиночку. Например, сначала ему помог кто-то сильный, а дальше уже сам. Вот. Разве это повод для гордости?
- А почему же не повод-то? Дальше ведь всё сам! - Тилли не разделяла сомнений самолюбивого домового. - Эх, не понимаешь ты всё-таки, что такое - помогать друг другу, - вздохнула она, потрепав Ляпуса по волосам. - Помогать ведь нужно не тому, кто совсем ничего сам не делает, а как раз тому, кто делает - чтобы у него точно получилось. А у тебя получается. Так что смело можешь собой гордиться! Я тебе разрешаю, - засмеялась она.
- Ты - мне? Разрешаешь гордиться собой? - Ляпус почувствовал зарождающееся возмущение, но постарался сдержать его.
- Да я пошутила! - Тилли примирительно улыбнулась, погладив его по руке. - Тебе это и без моего разрешения можно. Правда-правда.


6.

"Тяжело без волшебной силы. Тяжело!" - Ляпус сидел в углу своего нового дома, откинувшись головой к стене. Руки его гудели от усталости, зато сам дом наконец-то был практически готов. Оставалось построить печку, застеклить окна, сделать уборку и добавить ещё каких-нибудь деталей для красоты внутри и снаружи. Сил доползти до кровати у Ляпуса не было, а на диване он ещё не закончил с обивкой. Так что в этот раз он снова ночевал на полу, обдуваемый ветерком из оконного проёма. Прохладный пол немного успокаивал уставшие ладони. Ляпус закрыл глаза и представил, будто по его рукам растекается сила, и вот ему достаточно уже простого заклинания и взмаха руками, чтобы в этом углу мгновенно возникла печь из белого кирпича, с трубой, заслонкой и всем полагающимся. И не нужно таскать кирпичи, обливаясь потом! За один миг могло бы быть готово то, на что теперь у него уйдёт много дней... Ляпус с досадой сжал кулаки, чувствуя, как его бросает в жар от гнева:
- Проклятый Печенюшкин, я обязательно отомщу тебе! Однажды придёт время - и я снова стану могущественным волшебником! Сильнее, чем был раньше, сильнее, чем ты сейчас... - губы Ляпуса растянулись в нехорошей улыбке. Он вдруг увидел себя стоящим в какой-то тюрьме, напротив заточённого там рыжего зверька. Ляпус нависал над ним - торжествующий, в шикарной чёрной рубашке и том самом плаще с серебряным капюшоном, преисполненный собственного превосходства. А его ладони холодила голубая сияющая энергия, которую он выкачивал прямо из крохотных обезьяньих лапок Печенюшкина, скованных наручниками. Ляпус видел это как вживую, отчего он даже рассмеялся довольным смехом. Но тут где-то снаружи, со стороны леса раздалось уханье совы, и Ляпус тут же очнулся от наваждения.
"Эх, мечтать не вредно! Когда-нибудь я найду способ и возможность забрать у Печенюшкина всю его волшебную силу вместе со своей. Когда-нибудь... Однако, не стоит пока слишком много об этом думать. Не время. Я не хочу снова потерять Тилли, поэтому сейчас я должен думать о том, как произвести впечатление на неё! Она должна ахнуть от восторга, когда увидит дорожку, вымощенную камнями, цветущие ландыши и сверкающий чистотой дом! И я буду вести её за собой - красивый, нарядный, идеально причёсанный... И та самая чёрная рубашка! Шёлковая, с полупрозрачными рюшами на манжетах и таким же воротом... Мне она подойдёт! А потом я разрешу Тилли бережно расстегнуть на ней пуговицу, потому что нам станет жарко..."
Ветер подул в окно, остужая разгорячённого своими мечтами домового. Ляпус заснул, и ему всю ночь снились цветущие ландыши, гуарам, другие цветы и прохладная вода речки Помидорки.

Проснувшись наутро, Ляпус уже знал, что делать. Первым делом он подмёл пол во всём доме, изрядно надышавшись пыли и собрав полное ведро стружек и опилок, оставшихся после вырезания им всей мебели. Это была его первая уборка в новом доме, поэтому чистый пол впечатлял своим видом, а ведро с мусором оказалось довольно тяжёлым. Ляпус вышел с ним наружу, деловито присматриваясь к дорожке, ведущей к воротам и прикидывая, как будет выкладывать камни по краям.
"Белые, гладкие, от маленьких к большим. Округлые - сюда, на дорожку. А те кирпичи, что сохранили форму, пойдут на постройку печи. Вытряхну ведро в речку, а потом в него же и наберу, сколько уместится".
Ляпус знал, что когда-то через речку Помидорку пытались построить мост из белого кирпича, но то ли построили неправильно, то ли что-то слишком тяжёлое навалилось сверху, а только обвалился тот мост, и кирпичи остались на дне. Часть их раскололась на небольшие кусочки, которые обкатало в воде до округлой формы. Их-то Ляпус и собирался достать из речки и принести к своему дому, чтобы украсить дорожку.

Однако, дойдя до берега Помидорки, Ляпус остановился в нерешительности. Вода была такой чистой, в ней отражалось голубое небо и искрились лучики солнца... Перед внутренним взором всё ещё не до конца привыкшего к опрятности домового вдруг возник взгляд Тилли, полный ужаса и упрёка. Именно так она будет смотреть, если он выбросит свой мусор прямо в воду! Ляпус вспомнил, как ещё там, в замке, он раз за разом вызывал у Тилли страх или возмущение своими действиями, и у него сжалось сердце. Он был в одном шаге от того, чтобы это повторилось! И тогда все усилия пропадут зря.
"Чтобы Тилли любила меня, а не сторонилась, я должен обращаться бережно с тем, что она видит! - напомнил себе Ляпус. - Это наше с ней место, наша речка Помидорка! Красивая, чистая... Нельзя бросать в неё мусор. Тем более, что мне самому сейчас из воды камни и кирпичи вытаскивать! Вот же я болван, не подумал сразу!"
Со вздохом настучав себе по голове, Ляпус прошёлся вдоль берега в поисках места, более подходящего для опилок и стружек. Кое-где под деревом на влажном песке валялась кучка веток, листиков, прибившихся к берегу деревяшек и соломинок. Ляпус аккуратно вытряхнул своё ведро именно в эту кучку, чуть выше, чтобы не подхватило волной. С чувством облегчения он вернулся к тому участку реки, где в воде белели округлые камни. Закатав рукава своей серой рубашки, Ляпус начал собирать их и складывать в ведро.

- Фёдор Пафнутьевич, он камни оттуда таскает! - не будь Ляпус так занят, он мог бы услышать взволнованный шёпот, доносящийся из кустов неподалёку. В кустах за ним уже давно наблюдало двое домовых, теперь к ним присоединился третий.
- Да ну? И много уже натаскал-то?
- Много! Весь день туда-сюда со своим ведром бегает! К своему новому дому носит, опять строить что-то собрался.
- А ещё знаете, что? Он хотел сначала ведро в Помидорку вытряхнуть, прямо в воду, а потом постоял-постоял, подумал-подумал - и передумал! Под дерево вытряхнул.
- Так радоваться ж надо, ребятки! Злодей-то наш бывший, оказывается, на правильный путь понемногу встаёт! А вы ему не мешайте, не мешайте... Пускай лучше дом себе строит, чем пакости всякие, вроде порабощения свободного народа Фантазильи! Такой неугомонной натуре надобно, значит, хоть куда-то себя приложить, вот он и старается, руками работает, как каждый порядочный домовой. И вы тут давайте, тоже не бездельничайте! - Федя разогнал любопытных и, удовлетворённо усмехаясь, пошёл по своим делам. Когда ещё там, в замке, Ляпус воспринял его предложение поработать руками и научиться чему-нибудь полезному как вызов, Федя до конца не был уверен, что тот сам верит в то, что говорит. Как оказалось - Ляпус был настроен серьёзно и подошёл к делу основательно. Это давало надежду, что он отнюдь не безнадёжен и когда-нибудь станет совершенно нормальным домовым. Тем самым домовым, который создаёт уют в доме.

Тем временем Ляпус уже принёс достаточное количество камней к своему дому и принялся выкладывать их по обеим сторонам дорожки, стараясь не задеть понемногу зацветающие ландыши.
"Будет красиво! - мечтательно думал он. - Тилли оценит мои старания, ей должна понравиться такая дорожка, ведущая в наш с ней новый дом..."
Закончив с дорожкой, Ляпус вздохнул. Дальше предстояло собирать тяжёлые кирпичи для постройки печки. И они лежали куда дальше и глубже, за ними нужно было нырять.
В который раз придя на берег Помидорки, Ляпус поёжился от прохладного ветерка и стал медленно и неуверенно развязывать пояс, готовясь снять рубашку. Потом вспомнил, что под штанами у него вполне приличного ещё вида шёлковые панталоны, доставшиеся от неизвестного прадедушки - кажется, бабуся говорила, что он был не из домовых - и решил, что штаны тоже лучше оставить сухими на берегу.
"Сначала вытащу на берег столько кирпичей, сколько нужно - то есть, буду нырять за ними много раз, пока не вытащу достаточно. А согреюсь потом, когда буду носить их домой, - рассудил Ляпус, раздеваясь. - Вроде бы вода не совсем уж ледяная, привыкну... Однако, какие же у меня волосы на груди! - вдруг кинул он взгляд на себя. - Придётся ли их брить? Мне об этом не говорили".
Он сделал глубокий вдох и нырнул в прохладные воды Помидорки, чтобы вскоре вынырнуть у берега с кирпичом в руках. Но после нескольких попыток Ляпус понял, что плыть с кирпичами не так-то легко - они тянули его на дно, и чем дальше, тем страшнее ему становилось, что так не получится вытащить столько, сколько ему нужно. Тогда Ляпус начал поднимать кирпичи со дна и бросать их, двигать ближе к берегу, чтобы потом дотащить их уже не на плаву. Он не рассчитывал ни на чью помощь и даже не подозревал, что уже какое-то время находится на речке не один.
Фея Тилли проходила мимо, собираясь нарвать черемши и мяты к ужину, когда вдруг увидела, как Ляпус разделся и нырнул в воду. Спрятавшись за деревом, она решила понаблюдать за ним, гадая, просто ли поплавать он пришёл или же с какой-то иной целью. Тилли никогда прежде не видела Ляпуса без одежды и отметила, что сложен он хорошо - пожалуй, даже лучше, чем казался ей, когда ходил в серой ночной рубашке или в чёрном камзоле. По-видимому, постоянная физическая нагрузка сделала Ляпуса тоньше в талии и шире в плечах, его руки теперь выглядели сильными. И этими сильными руками он вытаскивал на берег белые кирпичи. Было видно, что домовому приходится нелегко, но он старается.
- Ляпус, миленький! - позвала она. - А тебе их сколько надо-то? Много ещё осталось?
От неожиданности Ляпус выронил кирпич, едва не попав себе по ноге.
- Тилли?! Что ты здесь делаешь? Ты подсматриваешь за мной, да? - он почувствовал смущение и тревогу, но вдруг понял, как не подать вида и обратить всё в другое русло. - И как я тебе вот такой? - очаровательно улыбнулся он, поигрывая мускулами. - Ты бы согласилась, чтобы я поднял тебя и понёс на руках во-он до тех деревьев? - он показал рукой в сторону леса, откуда пришёл.
- Сейчас - не стоит, а так, конечно, давай как-нибудь, - охотно согласилась Тилли. - Я верю, что ты сможешь. Меня ведь легче нести, чем все эти кирпичи, правда? Так сколько тебе их нужно? - не отступала она.
- Ещё семь вот таких кучек, как уже собрал, - неохотно ответил Ляпус. - Или восемь. Чтобы на печку хватило.
- Тебе ведь тяжело!
- Вот поэтому мне лучше всё сделать за один раз, чтобы потом не напрягаться.
- Так ты весь вечер будешь их вытаскивать, в потом всю ночь носить домой?! - Тилли не на шутку встревожилась. - Ночью будет холодно, ты не должен ходить вот так, мокрым, а то простудишься!
- Тилли, ты так беспокоишься за меня... - Ляпус спрятал довольную улыбку. - Ну хорошо, хорошо. Тогда я не всё сегодня. Сейчас ещё немножко вытащу, а остальное уже завтра, днём, когда будет тепло.
- Не оставайся здесь, когда начнёт темнеть, пожалуйста! Я ведь правда переживаю за тебя. И я очень расстроюсь, если ты сможешь построить печку, а сам при этом заболеешь, - Тилли посмотрела на Ляпуса так жалобно, что ему вдруг совсем расхотелось с ней спорить или обманывать её. Она была права - ему стоило поберечь себя.
- Ну что ты, Тилли, я же всё понял, - Ляпус коснулся руки феи, желая успокоить её. - Я обещаю, что этой ночью буду отдыхать, а продолжу завтра. Я не заболею, вот увидишь. Я сильнее, чем кажусь!
- Ну... как знаешь. Тогда я побежала! - одарив его хитреньким взглядом, Тилли побежала в лес, стараясь выглядеть как можно беззаботнее.
Ляпус действительно ушёл домой на закате, прихватив с собой несколько кирпичей, что поместились в ведро. Он честно провёл ночь в своём доме, кутаясь в ткань, предназначенную для обивки дивана, чтобы согреться. Каково же было его удивление, когда, придя наутро снова к Помидорке, Ляпус увидел на берегу огромную кучу самых отборных кирпичей! Следы на мокром песке выдавали, что не обошлось без русалок и водяных. Судя по всему, Тилли попросила их достать кирпичи со дна, чтобы облегчить Ляпусу работу. Теперь ему оставалось только понемногу носить их в дом.
"Ты всё-таки так хочешь быть полезной мне, Тилли... - думал он. - Хочешь этого сама, когда я ни о чём не прошу. Что ж, пожалуй, не буду отговаривать тебя и сердиться за то, что не дала мне всё сделать одному. В конце концов, это будет и твой дом тоже. Это ты будешь греться зимой у печки и готовить в ней еду. Мы с тобой будем. Мы. Вместе!"


7.

- Я не хочу новое платье! Я хочу влезть в старое!
- Ну, милая, кто ж тебе виноват, что ты каждый день вместо хлеба тортики уплетаешь да газировкой запиваешь? Диета из лунных лучей и росы тебе поможет! Фантолетте, и той помогает, а тебе-то всего четвёртая сотня лет пошла, так что вернёшь ещё всю свою былую форму и красоту! В трёхсотлетней давности платье влезешь - и будешь смотреться в нём лучше всех!
Ляпус шёл домой, закупившись очередными инструментами и материалами, и поневоле слушал разговор двух фей, которые пришли на тот же рынок "просто посмотреть". Одна из них была пухловатой, хотя кудрявой и всё ещё симпатичной. Вторая была постарше на вид, но гораздо тоньше. Видимо, сама уже сидела на той самой диете. Бросив на фей скучающий взгляд, Ляпус ускорил шаг, торопясь домой.
"Я тоже хочу влезть в старое! - с досадой подумал он. - Хочу вернуть былые колдовские силы, знания, вновь надеть свой плащ с серебряным капюшоном и объявить себя... Так, пока я не вернул себе всё, мне что же - голышом ходить и ночами в одиночестве прозябать? Ни за что! Тилли верит в меня, поддерживает... Она любит меня, я в этом снова уверен! Но я хочу, чтобы она полюбила меня ещё сильнее! Чтобы потеряла голову и стала навеки только моей! Я должен очаровать её! Мне нужна рубашка, которая будет называться "магия чёрного". Парадная, нарядная, торжественная... Пусть она принесёт мне победу!"

С обустройством дома всё уже было наконец-то доведено до конца, включая печь, всю мебель и даже ландыши, посаженные на подходе к воротам. Отдохнув пару дней, Ляпус решил заняться собой. Теперь, когда у него в новом доме уже имелся шкаф с зеркалом в полный рост, Ляпусу стало видно, что он успел порядком запустить себя. Да, фигура подтянулась, мышцы окрепли, но вот одежда и волосы...
- Тьфу, серость бледная! - недовольно выплюнул он, оглядев свою поношенную, рваную, выцветшую серую рубашку, в которой всё это время работал. Неухоженные лохмы на голове настойчиво требовали шампуня из крапивы и питательной маски из яиц. На штанах уже виднелись потёртости, и повезло, что на коленях, а не где-нибудь повыше. В общем, в таком виде Ляпус мог очаровать разве что какую-нибудь родственницу Мохнатика, да и то, только если бы она не знала, кто он такой.
- Так, всё, хватит мне так ходить! - объявил Ляпус. - Настало время мне превратиться в рокового красавца и завоевать хотя бы сердце моей красавицы! А там я уже всем покажу... То есть, там уже посмотрим. Посмотрим, что я кому смогу показать... - недобро и уклончиво пробормотал он уже себе под нос, опасаясь, что кто-нибудь подслушает. То, что его дом был обнесён забором и стоял вдали от других домов, не мешало Ляпусу порой остерегаться, что за ним следят. Поэтому самые сокровенные мысли он старался не озвучивать вслух. Однако всё ещё помнил, с чего начались его мечты о новой "победоносной" рубашке.

Сказано - сделано. Следующие два дня будущий роковой красавец вовсю орудовал ножницами, иголкой, нитками... Выкройки на себя он успел сделать заранее, ещё перед тем, как идти за тканью, поэтому взял как раз столько, сколько точно хватило бы на рубашку и штаны, да ещё бы осталось. В будущем Ляпус планировал сшить себе также ночную рубашку, новые трусы и что-нибудь для холодной погоды, может быть, даже и с капюшоном. Но сперва ему нужен был парадный костюм, состоящий из атласных штанов серебристо-серого цвета, чёрной шёлковой рубашки с полупрозрачными воротом и рюшами да ещё пояса с металлической пряжкой. Сапоги были ещё в хорошем состоянии, так что их Ляпус решил пока не менять, только почистить как следует.
Когда всё было готово, Ляпус скинул с себя грязные вещи, помылся и переоделся в обновки. Подойдя к зеркалу, он с радостью и гордостью отметил, что рубашка сидит на нём на удивление хорошо, подчёркивая его фигуру - что говорило о том, что за шитьё самонадеянный домовой взялся всё-таки не зря. А ещё новая рубашка оказалась такой мягкой, чистой, приятно прохладной на ощупь, что Ляпус чувствовал в ней какую-то лёгкость, как будто гора свалилась с плеч. Давно он не ощущал себя так. Вот только одна деталь всё портила, как всегда... Но недаром Ляпус всё-таки приучился справляться с этим самостоятельно, хоть и не обзавёлся в своё время серебряной расчёской, как мечтал.
Шампунь из крапивы, яичная маска и деревянный гребень сделали своё дело. Теперь, когда вместо гнезда на голове Ляпус имел удовольствие видеть в зеркале блестящие кудри, точно у сказочного принца, он был наконец-то доволен собой.
- Ну, как я, хорош? - спросил сам себя Ляпус, вертясь перед зеркалом. - Весьма хорош! Лучше всех на свете! Осталась лишь самая малость... - он достал с полки новый одеколон с хвойным ароматом и брызнул на себя. - Вот так. А теперь мне пора. Я знаю, что делать. Мне ведь повезёт, не так ли?


8.

Ляпус не зря всё это время торговал деревянными игрушками, посудой и пуговицами. Помимо мебели, ткани, шампуня и одеколона он успел приобрести ещё пару кое-каких мелких вещиц - там же, где и пряжку для своего пояса. Правда, эти вещицы стоили намного дороже, да к тому же одна из них ему не шла. Ляпус очень надеялся, что об этом никто не узнает. К счастью, торговец был из таких же нелюдимых, как и сам Ляпус, его больше интересовали драгоценные металлы и камни, чем личная и общественная жизнь посторонних домовых. Так что Ляпус мог быть спокоен - этот не разболтает всему свету, что именно он купил и зачем.
Отодвинув пару книг с полки - да, помимо шкафа у него теперь имелась и книжная полка - Ляпус достал маленькую зелёную коробочку и за неимением карманов заткнул её за пояс, прикрывая пряжкой. После чего, наконец, покинул дом и отправился на далёкий луг, заросший жёлтыми цветами, похожими на одуванчики.
Путь его лежал поначалу вдоль берега Помидорки, и, когда Ляпус, довольный своим видом и мечтающий об успехе предстоящего плана, проходил там - он вдруг услышал восхищённые вздохи и негромкие девичьи голоса.
- Ты смотри, какой хорошенький! - черноволосая русалка с розовым хвостом и в венке из синих цветочков не могла оторвать глаз от такого нарядного и ухоженного Ляпуса. - А знаешь, какой он без рубашки! Я помню, как он тут неподалёку нырял за белыми кирпичами - так у него такие сильные руки, такой плоский живот и такие обтягивающие панталоны! Как жаль, что я не могу поплавать вместе с ним!
- Вместе с ним?! Кувшиночка, опомнись! Это же сама знаешь, кто - бывший Злодей В Серебряном Капюшоне, Ляпус! Он подчинил себе весь народ Фантазильи и послал кучу народу в бой, чтобы одолеть девочек из мира людей! - неодобрительно заметила другая русалка, с серьёзным лицом и тёмно-зелёными волосами. - Вот он тогда сам не сражался, потому что трусливый и слабый был, а теперь стал крепким, сильным - и кто знает, на что в одиночку способен? Вдруг он самого Мурлыку Баюновича сможет убить, чтобы опять занять его место? А ты с ним вместе плавать собралась, дурёха! Ох, Водяная Лилия, не о том ты думаешь в свои-то сто восемьдесят лет! - покачала она головой.
- Зануда ты, Ламинария! Ну знаю я, знаю, что Ляпус был злодеем, - недовольно вздохнула Кувшиночка, она же Водяная Лилия. - Но он же такой симпатичный! По виду даже и не скажешь, что домовой - они обычно все какие-то неотёсанные, непричёсанные, а вот Ляпус...
- Что есть, то есть, - согласилась ещё одна русалка, пухловатая и рыжая. - Молод, хорош собою, одевается вон как хорошо... Да вот только на нас никогда внимания не обращал! Ходит, задрав нос. Хоть бы раз улыбнулся и поздоровался!
- Янтарина! - погрозила пальцем зеленоволосая Ламинария. - Ты смотри, а то он тебе так улыбнётся и поздоровается, что потом саму себя забудешь и мать родную не узнаешь! У него, конечно, вроде как волшебную силу забрали - а вдруг не всю? Что-то уж больно хорошо у него дела идут после изгнания - такой домище себе построил, да и поделия его идут просто нарасхват! Не стоит быть легковерными, девочки - видно же, что не совсем без колдовства Ляпус всё это делает. Так что осторожнее с ним! А то поглядите хотя бы на бедолагу Глупуса - до сих пор никак не отойдёт.
- Да отойти-то отошёл, - усмехнулась ещё одна русалочка, маленькая, тоненькая, с острым носом и блестящими голубыми волосами. - В смысле, отошёл и близко к Ляпусу больше не подходит, а издалека-то поглядывает! Сохнет по нему, как рыбка без воды! - рассмеялась она.
- Аквамаринка, тихо! - шепнула ей Янтарина, показывая куда-то вперёд, в густые заросли гуарама. - Он может тебя услышать. И не посмотрит, что ты девочка, Глупус у нас с девочками не церемонится. Помнится, сболтнул однажды, как ещё во дворце феечку Тилли толкнул в какую-то чёрную грязную лужу, чтобы не ходила вся такая чистая. Вот услышит нас тут с вами - и как бы опять не рассвирепел.
- А чего это он? - Аквамаринка тихо захихикала. - Ревнует, небось?! Вот же чудной этот Глупус! Нашёл, кого... Лучше бы нормальную русалочку себе нашёл, а не этого! - русалочка ещё сильнее зашлась смехом. Неожиданно сердитая Кувшиночка вдруг зарядила ей по личику своим хвостом, заставив ту обиженно вскрикнуть.
- Ну всё, вот теперь - точно услышит, - припечатала рыжая Янтарина.
Всё это время Ляпус медленно шёл на расстоянии, делая вид, будто что-то обдумывает. А затем так же медленно обернулся и с ядовитой улыбкой направился к русалкам.
- Красавицы... А вот то, что я вас услышал - это ничего? Или так и задумано?
- Ой, - Янтарина пристыженно потупилась, а Аквамаринка спряталась за её спину. Кувшиночка покраснела и поправила венок на голове, явно смущаясь, что Ляпус так близко. Ламинария, глядя на это, приложила ладонь к лицу и цокнула языком.
- Значит, вы не нарочно, всё с вами понятно, - ухмыльнулся он. - А всё равно хорошо, что я вас услышал! Очень вовремя, скажу вам я! Говорите, Глупус по мне сохнет? Говорите, он Тилли во дворце во что-то толкнул? - глаза Ляпуса сверкнули недобрым огнём. - И ещё говорите, он тут неподалёку прячется. Так?
Аквамаринка и Янтарина в ответ закивали, показывая в заросли. Сквозь листву и цветы смутно просматривались очертания зелёной тушки.
- Да ты его не бойся! - Кувшиночка подплыла ближе, устремив на Ляпуса горящий взгляд. - Только скажи - и я устрою этому Глупусу, чтобы за тобой не подсматривал! Я боялась, что он к тебе пристанет, когда ты за кирпичами пришёл. Но его в тот день тут не было, повезло же тебе. Ах да, можно мне спросить, что ты из этих кирпичей такое построил? А то Тилли, когда просила помочь их вытащить, мне не сказала, вот противная! А ты скажешь?
- Скажу, - Ляпус холодно улыбнулся. - Я построил из этих кирпичей печь. В ней как раз можно будет сварить вкусную, наваристую уху - из Глупуса и из тебя, драгоценная Водяная Лилия, если ты ещё раз назовёшь Тилли противной!
Русалочка обиженно захлопала ресницами. Мало того, что Ляпус сразу назвал её полным именем, как провинившуюся, так он ещё и готов расправиться с ней из-за этой Тилли! А ведь она ему даже не подходит - такая простая совсем, ещё и с другими домовыми водится... Должно быть, всех их без разбору любит, что Ляпуса, что остальных.
- Вредина ты, Ляпус, - буркнула она. - Я для тебя самые лучшие кирпичи подбирала, а ты в этой печке меня сварить хочешь! Ну хорошо, хорошо, не скажу я больше про Тилли ни слова! Не противная она. Доволен! Все у тебя противные, а одна она почему-то не противная! Так любишь её, что ли? Прямо серьёзно любишь?
- Если бы не любил так серьёзно - ты бы сейчас со мной не так разговаривала, - ответил Ляпус ещё более холодным и ядовитым тоном. - Если бы не Тилли - вы бы сейчас все здесь меня боялись и уважали! Так что лучше радуйся, что Тилли не позволит мне сварить из тебя уху, и плыви-ка строить глазки кому-нибудь другому. Можешь даже самому Глупусу, только подожди чуть-чуть, а то у меня к нему разговор есть! - развернувшись, Ляпус решительно направился к зарослям гуарама, где прятался водяной. Тот испуганно замер, пытаясь слиться с зелёной листвой. Но Ляпус раздвинул стебли и навис над Глупусом, припечатывая его твёрдым недовольным взглядом.
- Послушай... Совершенно Зелёный Водяной Орёл, - обманчиво мягко начал он. - Я, конечно, уже не твой господин и повелитель. Но если бы по-прежнему им был - тебе бы не поздоровилось, поверь мне!
- Ляпус, ты сево? Сьто я сделал тебе сейсяс? - Глупус состроил жалобную мордашгку, но Ляпуса этим было не тронуть. - Я зе дазе в дом твой не заходил и нисего больсе не тлогал!
- Вот и не трогай. И Тилли чтобы тоже больше не трогал, понял?
- Ты есё злисься на меня, Ляпус? Я плосто тебе понлавиться хотел, понимаесь, а эта Тилли мне месала! Но я исплавлюсь, сестное слово!
- Глупенький Глупус, трогательная простота! - засмеялся Ляпус. - Мне нельзя понравиться, понял? Это только одной Тилли и удалось, а больше - никому. Разве что вот я сам себе ещё нравлюсь, и на этом всё. Так и передай вон тем русалочкам, - он показал рукой в сторону, - чтобы они тоже не пытались мне понравиться, я уже занят. Я намерен жениться на Тилли, и если вдруг ты, или кто-то из них, вздумаете нам с ней помешать, то я найду способ вас наказать!
- Зенисься, да? - Глупус разочарованно притих, а потом ему в голову пришла вдруг совершенно неожиданная мысль. - Это сьто зе - у вас и детки, навелное, будут? А они будут кто - домовые или феи? Как ты или как эта Тилли?
Ляпус на мгновение аж опешил от рассуждений водяного, а затем покраснел и нервно рассмеялся.
- А тебе-то это зачем?!
- А плосто так. Лусьсе пусть на тебя похози будут, а то фей и так много, зато ты такой один, плинс на голосине!
- Шлёпай уже отсюда подобру-поздорову! - почти беззлобно отмахнулся от него Ляпус. - Надеюсь, ты меня понял, и ни ко мне, ни к Тилли впредь лезть не будешь? А то в бочке тебя засолю и на праздничный стол подам!
- Лусьсе бы на свадьбу плигласил! - надулся Глупус. - Я понял, я буду холосо себя вести, и Тилли больсе обизать не буду. Эх, дозить бы мне, сьтоб васих деток есё поняньсить! Буду плавать их усить, тлениловать кататься на водных лызах! Я как лаз сам узе на них умею, тепель пола и длугих усить!
- Умеешь кататься - вот и катись, пока я добрый, - Ляпусу порядком надоел этот шепелявый водяной, и он поспешил уже свернуть разговор и идти себе дальше. - А будут ли у меня с Тилли детки - это неизвестно ещё, время покажет.
"Она ещё и замуж-то за меня не согласилась пойти! Мне ещё только предстоит ей предложение сделать. Или хотя бы для начала позвать её на свидание. Но не с пустыми же руками я к Тилли заявлюсь, верно?"
О том, могут ли у феи быть дети, да ещё и от домового, Ляпус никогда прежде не задумывался. Но любопытство Глупуса уже успело передаться ему. А что, если такое чудо всё же возможно? Что, если у доброй феи родится ребёнок, который унаследует дар злого колдовства, которого временно лишён сам Ляпус?! Эта мысль не на шутку взбудоражила его, и Ляпус побежал со всех ног, пытаясь отвлечься и не тешить себя слабой надеждой. Пушистые цветы, похожие на одуванчики, желтели впереди. Ляпус не знал их названия, но они напоминали ему о Тилли, о её лёгких золотисто-соломенных волосах. Они были простыми, милыми и солнечными, прямо как она. С мечтательной улыбкой Ляпус сорвал один цветок и понюхал. А затем ещё, и ещё, и ещё...


9.

Нарвав небольшой букетик, Ляпус отправился к замку Уснувшего Рыцаря, надеясь встретить там Тилли. Он очень волновался и надеялся, что никто не подумает ничего плохого, увидев его с цветами. В конце концов, на этот раз Ляпус точно не собирался использовать их возможные волшебные свойства. Если повезёт, то и без этого всё получится!
Завидев светлую макушку Тилли издалека, он сделал глубокий вдох, собираясь с духом, и вышел ей навстречу.
- Ляпус! Миленький Ляпус! - Тилли подбежала к нему, её глаза сияли от восторга. - Ох, какой ты сегодня красивый! Ты это ради меня так нарядился? - она протянула руку, желая прикоснуться к его волосам и рубашке, но Ляпус не дал юной фее этого сделать, резко выставив вперёд свой букет.
- Вот. Это тебе, - неловко начал он. - Милая моя Тилли, поверь мне, я не знаю, что это за цветочки, но они напоминают мне о тебе. Нравятся?
- Какие хорошенькие! - Тилли взяла у Ляпуса букет, понюхала цветы и рассмотрела их получше. Пять жёлтых пушистых цветков и один нераспустившийся бутон, напоминавший острую козлиную бородку. - Аа, я знаю, что это! Это козлобородник.
- Как-как - козлобородник?! - Ляпус был немного неприятно удивлён этим названием, как будто это его самого сейчас так тонко сравнили с козлом.
- Ну да. После того, как он отцветёт, на головках появляется пух, как у одуванчика. Или как у козлиной бородки, потому и называется так, - с улыбкой пояснила Тилли. - Но цветёт он и правда красиво. Спасибо тебе, Ляпус! Мне правда очень нравятся эти цветочки. И ты тоже нравишься! - она порывисто поцеловала его в щёку.
- И я тоже нравлюсь... - повторил Ляпус, чувствуя, как кровь приливает к лицу. - Ты ведь сейчас серьёзно говоришь, Тилли? Скажи, я теперь и правда красив? Я так старался! Я же обещал, что однажды перестану быть растрёпанным неряхой, обещал, что изменюсь, ты помнишь? Если, несмотря на все мои усилия, окажется, что на меня могут заглядываться только русалки да водяные, а ты на самом деле не делаешь различий между мной и другими домовыми, то я этого не вынесу! - он сжал кулаки и опустил взгляд. - Я не хочу нравиться им всем, я хочу нравиться именно тебе, понимаешь?!
Тилли обняла маленького домового, поражённая таким отчаянием в его голосе.
- Ну ты чего, миленький моя Ляпус? Я знаю, знаю... Ты всё это время старался ради меня, и я очень-очень тронута! Ты необыкновенный, такой упорный, целеустремлённый и никогда не сдаёшься! Как же я тебя всё-таки люблю!
- Ты всех любишь, - с некоторой горечью ответил Ляпус. - А я - только тебя. Ты одна смогла разбудить моё сердце, до этого я никого не любил, кроме себя самого. Но ты такая милая, очаровательная, весёлая и ласковая! Я сам себе был удивлён, когда понял, как сильно мне тебя не хватает. Я думал, что меня не интересует ничто, кроме самых чёрных и злых дел, но ты стала самым светлым лучиком в моей жизни! Ты - словно тёплое солнышко, заставляющее темноту в моей душе отступить, ради тебя я готов становиться лучше и не думать больше о плохом. Я люблю только тебя одну, но ради твоей улыбки я буду хорошим и с другими, насколько смогу. Тилли, ты веришь мне? Ты ведь помнишь, от чего я ради тебя отказался? Знаешь, как мне тогда было страшно, что всё зря, что уже поздно, что я окончательно всё испортил?! - Ляпуса бросило в дрожь от воспоминаний о том, как Тилли сидела без сил у него на руках, и он ждал, что либо умрёт она, либо он, и тогда она будет радоваться его смерти. - Знаешь, как... - он замолчал, не в силах продолжать, чувствуя, как слёзы рвутся наружу. Ляпус не ожидал, что ему будет так тяжело вспоминать об этом, он вообще не собирался этого делать, оно как-то само... Но Тилли определённо тронула его уязвимость, отчего фея стала с ним лишь ещё ласковее и нежнее. Она снова поцеловала Ляпуса в щёку, нежно прижала его к себе и принялась гладить по волосам, приговаривая:
- Я верю тебе, верю... Я всё помню. Не бойся, мой хороший, всё же обошлось, всё хорошо. Я с тобой, я рядом. Я тебя правда очень-очень люблю. Именно тебя. Ты смог сделать даже то, что далось тебе очень нелегко, чтобы только видеть мою улыбку, - Тилли отстранилась и взяла его руку в свою, глядя на маленького домового, к его удивлению, с уважением и гордостью. - Знаешь, Ляпус, у тебя просто необыкновенная сила духа!
- Сила духа? - с недоумением переспросил Ляпус. - А я-то думал, что как раз наоборот - ты стала самой главной моей слабостью. Я хотел покорить тебя, а получилось, что это моё сердце и моя судьба в твоих руках! В твоих самых добрых, нежных и тёплых руках, - он принялся нежно целовать её пальчики. - Я тоже очень люблю тебя, слышишь, Тилли?! - пылко прошептал Ляпус, опускаясь перед ней на одно колено и вынимая из-за пояса ту самую коробочку, чтобы открыть и продемонстрировать взору Тилли маленькое изящное золотое колечко со сверкающим камушком цвета молодой листвы. - Ты выйдешь за меня? Поверь, ты не пожалеешь! Всё это время я строил новый дом для нас с тобой, и теперь он ждёт тебя! В нём есть мягкий диван, самая настоящая печка и даже отдельная комната, если ты вдруг захочешь побыть одна. Даже две таких комнаты, а ещё чердак! Но в гостиной и в столовой тоже хорошо, там есть, где посидеть. И много окон с видом на лес! У меня теперь очень красиво! Но даже в таком красивом и уютном доме мне холодно и одиноко, потому что рядом нет тебя, - Ляпус грустно вздохнул. - Я согреваю себя лишь мечтами о тебе - что ещё мне остаётся? По утрам меня будит пение птиц - а я так хочу, чтобы это был твой звонкий смех, твой нежный голос, твои мягкие руки... Будь со мной, моя прелестная фея, я прошу тебя! Обещаю, что не стану держать тебя в плену, мои ворота всегда будут открыты, и ты по-прежнему сможешь каждый день бегать к своему Хрустальному ручью, к нашим домовым и русалкам, пока я буду занят. Я продолжу вырезать деревянные игрушки, посуду и другие вещи, у меня ведь отлично это получается. Я смогу дать тебе всё, что ты захочешь! Поверь, я даже готовить научусь! Ты будешь приносить домой ягоды, грибы и другую еду, а я буду готовить нам завтрак, обед и ужин. И чай из трав. Из тех, что ты принесёшь, сам я на всякий случай не буду их больше рвать, не бойся. Ну как, ты согласна? Тилли, фея Хрустального ручья, готова ли ты стать моей женой? - закончил он торжественно и официально.
- Конечно, миленький Ляпус! - голосок Тилли растроганно дрогнул. - Конечно, я согласна!
Ляпус надел ей на пальчик кольцо, которое так шло к зелёным глазам юной феи, а затем поднялся и счастливо закружил её в объятиях. Губы их соприкоснулись в нежном поцелуе. В траве застрекотали сверчки. На ветке запела птичка. В кустах поодаль кто-то негромко присвистнул и побежал прочь, чтобы разнести по всему свету эту новость...


10.

Свадьба Ляпуса и Тилли едва ли была таким уж радостным событием для тех, кто их знал. Несколько домовых и фей пришли и даже приняли подарки - угощения из грибов и ягод от Тилли и деревянные расчёски от Ляпуса - но поздравляли счастливых жениха и невесту довольно сдержанно: Ляпуса они боялись случайно рассердить неосторожным словом, дабы он опять вдруг не затаил на них злобу, а за Тилли откровенно беспокоились, сомневаясь, что она сделала правильный выбор, связав свою судьбу с бывшим узурпатором Фантазильи. Поэтому обстановка на лесной полянке, где происходило их обручение, была несколько напряжённой. Объявить наказанного домового и фею Хрустального ручья мужем и женой взялась та самая немолодая худенькая фея, которую Ляпус уже видел на рынке в компании другой, пухленькой, желающей влезть в своё старое платье. Она предложила им обменяться кольцами - если у Тилли был золотой перстень с камнем навроде хризолита, то у Ляпуса кольцо оказалось двухцветным, с серебряной зубчатой каймой по краям и золотым в середине, довольно необычного вида - а затем, когда они расписались на волшебном свитке, добавила там свою подпись и размножила этот свиток натрое. Один вручался самим новобрачным, второй был отдан лично в руки Фёдору Пафнутьевичу, как главе Фантазильи, а третий предстояло хранить в архиве, сделав частью книги, в которую вписывали каждое значимое событие из жизни фантазильцев, начиная с рождения и кончая смертью. Фёдор и пожилая фея сочли брак между домовым и феей достаточно выходящим из ряду вон случаем, требовавшим повышенного внимания - тем более, учитывая положение Ляпуса. Это ж надо - был злодеем, потерял волшебные силы в наказание, а поди ж ты, несмотря на всё это, осмелился жениться!

- Вы, душенька Лилианна, не смущайтесь да прежде времени не переживайте ни о чём, - настраивал фею Великий Маг, когда отдавал распоряжение расписать Ляпуса с Тилли. - Об этом моя голова болеть должна, не ваша. Время покажет, насколько хороша идея домовому жениться на фее.
- Ох, если бы простому домовому, а то ж бывший злодей да узурпатор! - качала та головой. - Не ровен час - поработит он нашу милую Тилли, одурманит, с ума сведёт, а то и вовсе отравит через неё Хрустальный ручей - и опять всё по новой, опять беда ждёт народ наш фантазильский! Неспокойно мне на душе всё-таки, Фёдор Пафнутьевич. Русалки с Помидорки поговаривают, будто осталось при Ляпусе что-то из его колдовских умений, недаром он так разжился да осмелел опять!
- Да мало ли, что поговаривают, не верьте вы этим слухам, душенька Лилианна! Я ж самолично злодею наказание подбирал! Так и предложил - лишить его колдовской силы и отправить работать руками. Всё под моим бдительным присмотром, всё с моего дозволения. И деревяшками своими Ляпус так успешно торгует, потому как это я всем поведал, что он без волшебства их делает, на одном упорстве так хорошо вырезает. Авось и передумал уже о злодействе помышлять-то. А зачем, когда можно снискать себе славу и успех таким вот полезным делом? Видать, призвание есть у него к прекрасному! Я как раз давеча поразмыслил - надобно сделать прибор такой, чтобы в каждом домовом и в любом существе выявлял, к чему есть склонность, что лучше всего получаться будет, если возьмётся. Чтобы такие вот, как Ляпус, впредь сразу верно выбирали занятие себе по душе да по силам и от неуспешности не надумывали превзойти всех недобрым путём.
- Светлая вы голова, Фёдор Пафнутьевич! Хорошо бы не ошиблись вы в Ляпусе, не зря такой шанс ему дали, - вздохнула она. - Ладно, поверим ему пока что, будто взялся за ум и о тихом семейном счастье начал думать. Да и Тилли в нём что-то всё же нашла, так не будем расстраивать девчонку зря. Совет им да любовь, в общем!

- Совет вам да любовь! - так и объявила фея Лилианна, вручая новобрачным свиток под торжественное пение специально приглашённых на церемонию птичек. - А вам, дорогая моя Тилли, советую держать вашего обожаемого супруга в ежовых рукавицах, чтобы не надумал опять в дурную сторону начать посматривать, - негромко добавила она, наклонившись к той.
- В ежовых рукавицах?! - испуганно переспросила Тилли. В памяти у неё мгновенно всплыли синие колючие верёвки, которые она выпускала, чтобы наказать фею Фантолетту и произвести впечатление на Ляпуса. - У меня нет таких! То есть... Я не буду, это злое колдовство, это больно, понимаете? А я Ляпуса вообще-то люблю! - она нежно обняла его, не давая в обиду. - Он обещал, что постарается быть хорошим. Так что не надо его в ежовые рукавицы. И никого в них не надо!
- Ну ладно, милая, как знаешь, - пожала плечами Лилианна.
- Я безмерно тронут, красавица моя! - прошептал Ляпус, глядя на неё тёплым, взволнованным взглядом и счастливо улыбаясь. - Ты права, моя милая Тилли! Зачем нам с тобой ежовые рукавицы - тебе достаточно держать меня в своих нежных руках, и я буду весь твой!
У Тилли закружилась голова от его сияющих серых глаз и открытой, нежной улыбки. Таким Ляпус нравился ей ещё больше, да что там, нравился - она была готова обожать его! Мысленно Тилли поклялась, что сделает всё возможное, чтобы как можно чаще видеть его таким счастливым. Ляпус так старался ради неё, и теперь пришло её время отплатить ему такой же горячей любовью. Он заслужил наконец-то стать счастливым! Такой трогательный и милый, такой изящный и необыкновенный, яркий, выразительный, непохожий на других - но больше не страшный, не опасный и не злой. Теперь Тилли могла довериться своему новоиспечённому супругу и больше не бояться любить его. Она поцеловала Ляпуса в губы, с тихим счастливым смехом провела пальчиком по его покрасневшей щеке, а затем взяла его за руку и весело шепнула на ушко:
- Ну что, побежали домой?
- Побежали! - ответил Ляпус. Тилли устремилась вперёд, сверкая белыми туфельками, её длинное белое платье с прозрачным бантом и такими же прозрачными рукавами замелькало посреди деревьев. Ляпус побежал за своей молодой женой, раскинув руки, чтобы поймать её, как только догонит. Свиток со свидетельством о заключении брака он предусмотрительно заткнул за пояс сзади, чтобы тот не мешал. Они бежали сквозь чащу леса, всё больше удаляясь от той полянки, и когда впереди Ляпус завидел знакомую тропинку, он бесшумно подкрался к Тилли и обхватил её руками:
- Попалась! Теперь ты моя! - с хитрой улыбкой прошептал он, зарываясь носом в её волосы, отчего Тилли покрылась мурашками. - Помнишь, как я предлагал понести тебя на руках? Думаю, сейчас самый подходящий момент! - прежде, чем Тилли успела ответить, Ляпус поднял её на руки и бережно понёс по тропинке. - Смотри, моя милая, видишь вот эту дорожку из белых камней? Она ведёт в наш с тобой дом! Видишь эти белые цветы, что похожи на маленькие колокольчики? Они растут здесь специально для тебя! Потому что они тоже напоминают мне о тебе, такие же милые, нежные и звонкие.
- Очень красиво, Ляпус! Правда, очень-очень! - у Тилли даже слёзы на глазах выступили от восторга. - Ты... ты самый талантливый домовой на свете, вот ты кто! Такую красоту воплотить, и всё это без магии, без заклинаний! Наверняка и в доме меня тоже ждёт что-то очень красивое, правда?
- Не всё сразу, милая... - усмехнулся Ляпус. - Смотри, эти драконы приветствуют нас! - показал он на две крылатых фигурки на воротах. - Они стоят на страже нашего с тобой счастья. Не бойся, Тилли, эти драконы не кусаются! Но те, кто направится в наш дом с нехорошими намерениями, будут напуганы и попятятся прочь!
- Тебе лишь бы кого-нибудь напугать! - беззлобно пожурила его Тилли.
- Ну, совсем отказаться от этого я тоже не могу, ты же меня знаешь. Но отныне пугать я буду только понарошку, - заверил её Ляпус, невинно и очаровательно улыбаясь. - А теперь приготовься! - одной рукой он распахнул входную дверь и, продолжая держать Тилли, переступил через порог. - Добро пожаловать в наш дом! - торжественно объявил он. - Слева у нас кухня: шкаф с посудой отделяет от остальной территории стол и два стула. Сегодня на столе у нас пирожки с лисичками и с ежевикой, а в чайнике поджидает мята, чабрец и душица, чтобы заварить ароматный чай. Вот и та самая печка, в которой я нагрею воду, как только ты захочешь! Дрова ещё есть, а в самой печке сухо и тепло, потому что пирожки я испёк сегодня утром.
- Какой же ты у меня молодец! - Тилли рассмотрела печку, окинула взглядом весь дом, пол, стены. - У тебя тут ещё и так чисто! Ты ведь сам делал уборку? Или кто-то тебе всё же помог?
- Конечно, сам, всё сам! - с гордостью ответил Ляпус. - Но ты ведь теперь будешь помогать мне, когда я буду слишком уставшим?
- Обязательно! Но только когда тебе правда тяжело. Я же не хочу, чтобы ты мучился, считая, что я превосхожу тебя во всём. Поэтому я не буду тебе мешать, если ты захочешь сделать всё сам, - улыбнулась Тилли. - Я в тебя верю, ты у меня всё можешь! Наверное, нам с тобой лучше делать уборку и готовить по очереди?
- Согласен! Но это всё подождёт, - Ляпусу не терпелось перейти к гораздо более приятному делу, ведь Тилли была так близко к нему, его пальцы ласкали её тело сквозь тонкий шёлк платья. - Сегодня у нас и так есть всё для того, чтобы нам было хорошо! Смотри, какой мягкий и красивый диван я смастерил для нас! - он показал в угол, где их дожидался упомянутый диван, обитый ярко-зелёным бархатом. У подлокотника лежала подушка из более светлой зелёной ткани, украшенная кисточками из золотистой бахромы.
- Он... как будто прямо из дворца! - изумлённо воскликнула Тилли. - Ты тоже сам его делал?!
- Тоже сам. Ну сама подумай, разве есть желающие сделать или подарить мне такой диван? Но я очень хотел, чтобы в нашем доме было хоть что-то такое, роскошное, понимаешь?
- Да ты и сам выглядишь роскошно! - рассмеялась Тилли, спрыгивая с рук Ляпуса и ощупывая его рубашку. - Снова одеваешься как король или принц, так хочешь выглядеть лучше всех! Откуда такой чудесный чёрный шёлк? Он очень редкий или дорогой, да?
- Да самый обыкновенный, - улыбнулся Ляпус. - Просто я постирал его специальным зельем, чтобы сохранить эту магию чёрного! Я хотел хорошо выглядеть на нашей свадьбе, и мне это удалось!
- Что ещё за зелье? - насторожилась Тилли. - Его ты тоже сам?..
- Ну нет, вот это - уже не сам, разве можно мне теперь делать зелья самому? - вздохнул Ляпус. - У одной ведьмы купил, как раз после того, как закупился тканями. Состав мне неизвестен, но она сказала, что хорошо держит цвет у чёрных вещей.
- Аа, понятно, - кивнула Тилли. - Только, раз оно для чёрных - ты им занавески тогда не стирай, ладно? А то слишком темно будет. Я больше люблю, когда в доме светло. У тебя здесь приятный полумрак, но его надо бы чем-то разбавить.
- А, занавески? - Ляпус растерянно огляделся по сторонам, понимая, что совсем забыл о них. - Я пока их не успел, прости... Давай, ты сама выберешь занавески на свой вкус, хорошо? И повесишь сама, чтобы точно висели ровно и аккуратно! Ты ещё очень многое можешь сделать здесь, чтобы дом стал по-настоящему уютным, и тебе в нём было хорошо! - заманчиво протянул он. - Ведь ты теперь тут полноправная хозяйка, не так ли, Тилли?
- Хитренький! - засмеялась она. - Коварный Ляпус, ты специально на мне женился, чтобы я помогла тебе повесить занавески, подобрала ковёр и... что там ещё ты не успел сделать для уюта?
Ляпус в ответ опустил голову, краснея, но улыбка у него была очень весёлой.
- Да ладно, я же не сержусь! - Тилли обняла его и поцеловала в щёку, а затем взъерошила его густые тёмные кудри. - Я готова быть хозяйкой в твоём доме и помочь тебе сделать его уютнее! Я ведь люблю тебя, слышишь? Люблю! Мой невероятный мастер чудес без колдовства! Иди ко мне, миленький Ляпус... - она расстегнула пуговичку на его рубашке и нежно прижалась лицом к его груди. - Самый красивый, самый очаровательный мой... Сегодня я буду любить только тебя одного!
Услышав эти слова, Ляпус почувствовал, как его бросает в жар. Тилли была так близко, она была готова любить только его, принадлежать только ему! По телу пробежала сильная дрожь, слёзы счастья брызнули из глаз. Взволнованный, возбуждённый, Ляпус принялся осыпать свою драгоценную фею поцелуями, а пальцы его уже нащупывали пуговички на спине... Декоративный венок, украшавший сегодня голову Тилли, полетел на пол. Звякнула пряжка пояса, свиток тоже покатился по полу, закатываясь под стол. Три любопытных птички, сидевшие на окне, почти бесшумно упорхнули, понимая, что счастливых влюблённых лучше оставить сейчас наедине. А те и не замечали ничего вокруг. Ляпус сжал в объятиях свою Тилли, нависая над ней сверху и жадно, ненасытно целуя её губы. Они и не заметили, как повалились прямо на диван, причём Тилли - аккурат головой на подушечку с кисточками. Места на диване хватило обоим. Было очень мягко, удобно, но, несмотря на расстёгнутые одежды, как ни странно - жарко. Любовь ведь и должна согревать, не так ли?
- Ты, только ты - моё ласковое, тёплое, согревающее солнышко! - прошептал Ляпус, снова прижимая Тилли к себе и зарываясь лицом в её волосы. - У остальной Фантазильи есть своё солнце, рыжее, беспощадное, а моё солнце - это ты! Только дай мне слово, что никогда не погаснешь.
- Ты сам мне сказал, что темнота в твоей душе отступает передо мной, - ответила ему Тилли. - Так почему же я погасну? Я не погасну, миленький Ляпус, я буду освещать и согревать твою жизнь... прямо до посинения! - вспомнила она.
- Прямо до посинения! А потом от меня останется... - Ляпус задумался, кое о чём вспомнив. - Я слышал, у фей не бывает своих детей. А у нас, у домовых - бывают! И Глупус почему-то думает, что у нас с тобой тоже будут, - засмеялся он. - А ты как думаешь, милая Тилли?
- А я не знаю, - растерялась она. - Я же фея, так что я никогда даже не думала об этом. Мы, феи, чужим деткам помогаем и заботимся, и это тоже большая радость и счастье!
- А вот я бы на твоём месте всё-таки не терял надежды! - хитро улыбнулся Ляпус. - Конечно же, ты фея, но теперь ты не одна, и сегодня ты в моих руках! И кто знает, какое ещё чудо я способен сотворить, пусть даже без волшебства?!

*

Семь десятилетий спустя в одно прекрасное утро маленький пальчик пересчитал головки увядших ромашек, стоявших в вазе на окне, а затем раздался хлопок в ладоши и звонкий торжественный голосок заполнил дом Ляпуса и Тилли, привлекая их внимание:
- Раз, два, три, четыре, пять... а я умею колдовать!!
Семь посвежевших ромашек поднялись вверх, и это определённо было волшебство.


Ну вот и сказочке конец, а кто поверил - тем... читать уже "Последнюю надежду".

запись создана: 03.07.2021 в 17:53

@темы: фанфик

Comments

[Кошка-суперагент]

KeySi, надеюсь.