Последняя надежда. Третья глава. Конец этой временной ветки.

[again25]

Фандом: "Вдоль по радуге или приключения Печенюшкина"
Размер: планируется макси
Пейринг/Персонажи: Ляпус/Тилли, ОЖП, Мэри-Сью, Печенюшкин, остальные будут по мере развития сюжета
Жанр: AU, постканон, драма, антиутопия, хронофантастика
Категория: джен, гет
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: нелинейное повествование
Саммари: Когда-то Ляпусу дали шанс на счастливую жизнь, но злодейская натура в конце концов взяла верх. Он принялся за старое и сам всё испортил. Ждёт ли злодея в этот раз счастливый конец? А всех остальных?
Продолжение спустя много лет после "Страшной силы".


Пролог

Солнце медленно клонилось к закату, оставляя на речке Помидорке огненно-рыжие блики. На одном берегу цвели кусты шиповника, а на другом уже краснели яблоки, черёмуха и чуть рыжела ещё неспелая рябина. Ляпус и Тилли возвращались домой по мосту с полными корзинками ягод из дальней части леса - собирались печь пирожки и варить варенье. Фея остановилась, отбросив назад растрепавшиеся волосы, осмотрелась вокруг - и вдруг чуть покачнулась.
- Тилли, милая, что с тобой? - Ляпус участливо приобнял её. - Ты устала? Тяжело нести? - он наклонился, было, забрать её ношу из рук, но Тилли отрицательно покачала головой.
- Ну что ты, она вовсе не тяжёлая. Просто что-то голова закружилась, - она задумчиво нахмурилась и обеспокоенно продолжила. - Знаешь, у меня так часто бывает. Потом ещё в глазах темнеет, и мне делается как-то не по себе.
- И давно у тебя это? - насторожился Ляпус. - Когда впервые случилось? Почему ты мне не сказала?
- А я не помню, когда впервые, - пожала плечами его супруга. - Когда ты рядом, у меня всё хорошо, а вот если я одна - порой накатывает что-то такое, ну, как если бы я не выспалась или заснула прямо там, где стояла. Всё вокруг кажется каким-то ненастоящим - что-то слишком яркое или находится не на своём месте, а что-то повторяется или выглядит неправильно, - попыталась она описать свои ощущения.
- Например, что? - Ляпус выглядел напуганным, Тилли почувствовала, как у него дрожат руки. - Тилли, расскажи мне всё, - тихо и серьёзно попросил он её, пристально глядя в глаза. - Пожалуйста, всё как есть, я должен знать, чтобы помочь тебе!
- Ох, миленький Ляпус! - вздохнула Тилли. - Понимаешь, какое дело... Обычно я или не могу понять, что же кажется неправильным, или понимаю, но потом почему-то не могу вспомнить. Я как-то хотела тебе рассказать, а как увидела тебя - поняла, что не знаю, что рассказывать. Как будто меня что-то очень сильно удивило. Или испугало. Я не успела рассмотреть, как вдруг в небе появилась... - Тилли вдруг испуганно застыла, глядя вдаль. - Опять она! Вот, Ляпус, ты видишь?!
Там, в тени леса, окружавшего их дом, зияла чёрная трещина, будто разрезавшая пространство. Постепенно расширяясь и разветвляясь, она ползла вперёд, прямо в сторону моста, прямо к ним.
- Вот такие трещины, я иногда их вижу! - выпалила Тилли на одном дыхании. - Бежим! Мне страшно, она нас сейчас догонит!!
Ляпус резко поставил свою корзинку на пол и распрямился.
- Тилли, назад! Отвернись и не смотри! - крикнул он. - Я сейчас её уберу! Я спасу тебя! Всё будет хорошо, не бойся!
Трясясь от страха, фея отвернулась и отбежала к концу моста. Но на берег она сойти не успела - Ляпус остановил её и мягко развернул к себе.
- Всё, всё, всё, - ласково, успокаивающе проворковал он, гладя её дрожащие плечи. - Уже всё, милая моя Тилли, смотри! Видишь - я заделал эту трещину, её больше нет. Идём домой.
- В-вижу, - пролепетала Тилли, вглядываясь в чащу леса, в небо, в воздух вокруг себя. Всё выглядело совершенно нормально, нигде не виднелось даже намёка на трещину. - И правда, она исчезла! - облегчённо выдохнула фея, но тут же забеспокоилась. - Ляпус, а ты эти трещины сам раньше видел? Ты знаешь, что это такое? Не знаешь, почему они вообще появляются?
Тот надолго задумался прежде, чем ответить.
- Нет, Тилли, я их раньше никогда не видел. Знать не знаю, откуда такие трещины взялись и почему. Может быть, это и правда что-то страшное, - вздохнул он. - Но у меня сейчас получилось устранить её!
- А как ты её убрал?
- Да вот, сейчас вдруг вспомнил какой-то жест и непонятные слова, вроде заклинания. Просто смотрю - и понимаю, что знаю! Как будто от страха само вырвалось. Ко мне понемногу возвращается волшебство! - воскликнул домовой. - Это всё благодаря тебе, милая Тилли. Благодаря твоей любви и вере, - он тепло улыбнулся и нежно сжал её руку. - Ты ведь веришь в меня, да? Веришь, что я люблю тебя, что буду беречь и защищать тебя от любой опасности?
- Конечно, миленький Ляпус. Я в тебя верю, - улыбнулась Тилли и с признательностью поцеловала его в щёку. - Ты мой хороший! Такой отважный, такой заботливый! С тобою рядом мне больше ничего не страшно.
- Я рад, моя милая, что ты меня видишь таким! - Ляпус с улыбкой обнял свою любимую покрепче и погладил по волосам. - Пока ты в меня веришь, то можешь быть спокойна, эти трещины не причинят тебе вреда. Если опять увидишь - ты только позови меня.
- А если ты будешь далеко? - засомневалась Тилли.
- Я всё равно услышу, ведь я тебя так люблю! Сердцем почувствую, что тебе страшно - и сразу приду на помощь. А может быть, их скоро и не станет совсем. Ведь если трещины появляются - значит, кто-то ещё их видел. Если видели многие - кто-нибудь поднимет тревогу, начнёт изучать их и наверняка придумает, как устранять.
- Думаешь, придумают?
- А если не придумают, то я же сам и придумаю! Раз уж ко мне силы возвращаются.
Речи Ляпуса звучали так сладко, так успокаивающе. Тилли хотелось верить ему и ни о чём не думать.
- Ты придумаешь, миленький мой Ляпус! - с нежностью и восхищением ответила она. - Ведь у меня такой умный, - ласково взъерошив его волосы, Тилли снова понесла свою корзинку. Вот и дом впереди. На калитке будто птичка сидит, чирикает. А, нет, не на калитке же. На кусте, растущем перед забором. Калитка-то с другой стороны...


1. Осколки надежды

"Вот и зима пришла. Холодно... Почему мне так холодно?"
Лёгкий порыв ветерка заставил Тилли поёжиться и обхватить себя руками. Погода в этот день стояла пасмурная и достаточно тёплая для зимы, однако Тилли уже успела озябнуть, несмотря на тёплый полушубок, отороченный голубым мехом. Она с лёгкой завистью смотрела на весело носящуюся вокруг Тасси, их с Ляпусом маленькую дочку. Та была в похожем полушубке, только яркой зелёно-розовой расцветки, зимних сапогах и тёплых вязаных штанах, но, в отличие от своей мамы, как будто совсем не чувствовала холода. Вот она присела под ёлку и принялась надевать лыжи - собралась кататься.
"Конечно, Тасси не мёрзнет - она же ни минуты не стоит на месте! - улыбнулась Тилли про себя. - А я-то сама почему стою?!"
- А вот бы и мне тоже на лыжах покататься! - заявила она. - Ляпус, скажи, у нас есть ещё лыжи?
- Тоже хочешь? - отозвался Ляпус, несколько удивившись. - Теперь я знаю, чем займусь, когда мы придём домой! Я сделаю лыжи для тебя, и в следующий раз вы с Тасси будете кататься вместе.
- Ох, спасибо, мой хороший! Надеюсь, Тасси меня научит на них держаться.
Тасси тем временем забралась на вершину снежной горки и оттуда помахала родителям.
- Э-эй! Мама, папа! Посмотрите, как я сейчас! Я уже без палок могу! - похвасталась она.
- Тасси, осторожнее! - встревожилась Тилли.
- Внимание, начинаю спуск! - девчушка отступила чуть назад, отталкиваясь. - Побереги-и-ись!!
Не прекращая своего залихватского крика, на огромной скорости Тасси понеслась вперёд и вниз. Густые, кудрявые, как у папы, волосы поднялись дыбом, из-под лыж полетели искры... У Тилли вдруг ёкнуло сердце от испуга. А в следующий момент - ещё сильнее.
- Ляпус? - фея дёрнула его за рукав, обращая внимание.
- Не бойся, Тилли, - ободряюще улыбнулся он. - Тасси не упадёт, она тренировалась. Вон как держится!
- Ляпус, они... они снова появляются!! - дрожащим пальцем показала Тилли на трещины, разверзающиеся в небе и прорезающие пространство с двух сторон. Тасси была ровно посередине между ними. - Тасси! Быстрее вниз! Быстрее!! - закричала она, с ужасом глядя, как трещины тянутся к девочке и вот-вот сойдутся. - Нет!! Ляпус, сделай что-нибудь! Ты что, не можешь?! - кинулась она к не то растерянному, не то оцепеневшему от страха мужу.
Чёрная линия прорезала фигурку Тасси поперёк в районе пояса. Сверху застыла радостная, улыбающаяся физиономия. За долю секунды Тилли успела понять, что не видит крови и не слышит криков боли или ужаса. В голове у неё как будто взорвалось множество обжигающих иголочек. Внутри всё похолодело.
- Тасси что... ненастоящая?! - севшим голосом выкрикнула Тилли. Трещина стала ещё шире. Ляпус стоял рядом бледный, с каким-то очень виноватым видом - мол, что я могу сделать, теперь ты всё знаешь. Где-то вдалеке показалась ещё одна трещина. Куски застывшего вокруг пейзажа расползались всё дальше друг от друга. Лица дочери с приклеенной улыбкой было уже не разглядеть.
- Всё вокруг ненастоящее... - с ужасом прошептала Тилли, пошатываясь на подкашивающихся ногах. - Всё вокруг!
Трещины превратились уже в густую сеть. Раздался звон, как от бьющегося стекла. Осколки неба полетели в разные стороны, один с размаху впился острым краем Тилли в грудь, другой, поменьше - в правую руку. Фея вскрикнула от боли и потеряла равновесие, чувствуя, как под ней разверзается уже земля.
- Как больно! - простонала она, проваливаясь в густую темноту. - Ляпус... зачем?!
В следующий миг темнота заполнила Тилли уже изнутри.

- Тилли, тебе больно?! - дрожащими руками Ляпус попытался вытащить из неё оба осколка. Рука, бледная и холодная, даже не дёрнулась, а когда был вынут осколок из груди, с губ Тилли сорвался тихий, но очень жалобный стон. Кровь начала медленно растекаться по белому платью, по голубой простыни...
- Сейчас, сейчас... Потерпи немножко! - Ляпус заметался по тёмной комнате, спотыкаясь об осколки на полу, в поисках подходящего зелья и марли с ватой, чтобы обработать раны бедной феи. Ему повезло: всё нужное оказалось под рукой, заживляющее зелье подействовало правильно, кровь у Тилли остановилась, раны начали затягиваться... Вот только пульс её был очень слабым. Тилли совсем не шевелилась, не стонала больше, было похоже, что она совсем ничего не чувствует. Ляпус испуганно прислушался к её дыханию. Оно было тоже слабым и каким-то холодным, как и всё тело феи.
- Тилли, ты сильно замёрзла? Давай я тебя согрею! - Ляпус укутал свою жену одеялом, а её ладони сжал в своих. - Ты меня слышишь, Тилли? Слышишь? Ответь что-нибудь, я прошу тебя! Не бойся, милая, открой глаза, я здесь, с тобой, всё хорошо...
Тилли не реагировала. Тревога Ляпуса росла с каждой секундой. В голове вдруг всплыли её последние слова - быть может, уже в обоих смыслах последние:
"Как больно! Ляпус, зачем?!"
- Так ведь я... обманул и предал тебя! - задохнулся он в ужасе, осознав, наконец, что же именно произошло. - Я разбил твоё сердце, Тилли! Что же я наделал!!
Один из светящихся осколков слегка зашевелился на полу - тот, в котором с внутренней стороны полуденное солнце едва просвечивало сквозь тучи, а на внешней, выпуклой и прозрачной, светился шарик с переливающимся розово-голубым огоньком внутри. Огонёк слабо вспыхнул и почти погас. Тилли вдруг судорожно вздохнула, но так и не очнулась, продолжая лежать неподвижно, как будто у неё попросту уже не осталось сил, чтобы прийти в сознание.
- Я же обещал, что буду беречь тебя! - сокрушённо прошептал Ляпус, склоняясь над угасающей феей и гладя её по волосам. - Я говорил, что со мной тебе нечего бояться, что почувствую, если тебе станет страшно! - голос его прервался с полувздохом-полувсхлипом. - Не успел... Снова почти добился всего, почти навёл в мире свои порядки, тут ведь совсем чуть-чуть оставалось, почти устранил всех врагов, все угрозы - и опять не заметил вовремя, что тебе плохо! Опять не заметил, прямо как тогда, давно... - воспоминания о том, как много десятилетий назад всё чуть было не кончилось бедой, но всё же обошлось, нахлынули на домового, добивая его самообладание. - Я же сказал, что больше не буду так с тобой поступать! Я хотел, чтобы ты стала счастливой! Тилли, милая, если ты меня слышишь... пожалуйста, прости меня!!
С этими словами Ляпус горько расплакался, уронив голову на её подушку.

"Ой! Там вроде кричит кто-то! Или нет? А где это - "там"? Далеко, не слышно почти. Но что-то сейчас такое было... жалобное, что ли? Да, как будто больно кому-то. Кому?
Руки что-то затекли... И шея тоже затекла. Так, ну ясно... На мне какие-то браслеты, ошейник... цепи звенят вон, едва повернёшься. Я лежу... на стене?! Нет, не лежу - вишу на стене. Точно. Вишу, прикованная к стене. Я же очень опасная, меня нельзя держать на свободе без присмотра! У меня огромные магические способности, я умею разрушать стены, поднимать в бой неживых солдат, манекенов, кукол... Могу влиять на погоду, метать молнии, стрелять огнём и водой, а ещё отращивать крылья и летать! Я очень опасный противник! Я настоящее чудовище! Так, так... Стоп! Кто я вообще??"
- Киса! - взволнованно крикнул кто-то, решительно приближаясь. Этот окрик заставил дёрнуться от неожиданности, цепи снова зазвенели, ошейник впился в горло.
"А?! Что? Кто киса? Это меня так?"
Слева распахнулась дверь, и в помещение ворвался Ляпус:
- Хисстэрийя! Ксения! Или как тебя там ещё... Проснулась? Вижу, вижу, что просыпаешься!
"Хисстэрийя. Ксения. Киса, - услышанное понемногу становилось более знакомым, возвращая из забытья. - Ага... Я киса по имени Хисстэрийя, в мире людей живу под именем Ксения Белогорская. Я борец со злом, и я... И я на службе у Ляпуса! На этот раз - на его условиях. И я полное чудовище".
- Кажется, проснулась... Ваше Капюшонство, - оскалившись, протянула она. - Или как вас теперь правильно называть - "Витя-маленький-нежданчик"? Виктор-победитель, не ждали, а вернулся, как снег на голову, как чёртик из коробочки - и мир перевернулся! Виктор Нежданов? Или уже Ляпус? Как я вас называю, напомните?
- Едва проснулась, а уже дразнишься! Хочешь уколоть меня побольнее своим острым язычком? Сердишься на меня? - невесело отозвался Ляпус. - Я понимаю, понимаю... В последнее время я не очень хорошо обращался с тобой. Ещё бы тебе не сердиться! Накричал на тебя, усыпил, повесил сюда, не стал тебя слушать, не потрудился поговорить с тобой как следует. Был слишком занят, - вздохнул он, как показалось кисе, отчасти притворно. - Собирался устроить праздник в честь того, что этот город отныне принадлежит домовым и ведьмам, думал уже удостоить кого-то особых почестей за заслуги передо мной и волшебным народом! - фантазильский узурпатор выразительно посмотрел на Хисстэрийю. - Но ты опять не дала мне порадоваться моей новой победе! Так вовремя... - голос Ляпуса потяжелел. Он помолчал немного и продолжил уже очень серьёзно и подавленно, без всякой иронии и упрёков:
- Ты ведь правильно мне всё это устроила. Вовремя, действительно вовремя. Когда я слишком занят, я почему-то всегда забываю позаботиться о тех, кто рядом. Но сейчас я здесь - и настал самый подходящий момент, чтобы освободить тебя.
Ляпус отомкнул замки на стальных браслетах и ошейнике, осторожно опуская кису ногами на пол. Та с облегчением размяла руки, повертела шеей, сделала несколько шагов на месте, возвращая себе подвижность - и с недоумением посмотрела на своего повелителя.
- Пойдём в столовую, я накормлю тебя, - вдруг сказал он.
- Чем на этот раз? - недоверчиво нахмурилась Хисстэрийя.
- Да чем захочешь. То есть... - спохватился Ляпус, - просто накормлю, без всякого зелья! Ты мне теперь такая, как есть, нужна, а не заколдованная. Ясный ум твой нужен, понимаешь?
- Аа... - понимающе протянула Хисстэрийя, - Вот оно что! Ну... накормите, чем найдёте. Только, пожалуйста, без хлеба, не гречневой кашей, и обязательно воды попить дайте.
"Раз ему нужен мой ясный ум - значит, дела идут совсем плохо, - решила она. - Что-то случилось! Да точно, случилось - вон какой несчастный. Даже не сердится на меня, не до этого, видать".

Ляпус и киса поднялись наверх из подземелья. Несколько месяцев назад Ляпус основательно переделал свой одноэтажный кирпичный дом в роскошный двухэтажный особняк с балкончиками, колоннами и серебряными решётками на окнах в виде паутинок с пауками. Но подвал оставался нетронутым. В нём Ляпус хранил свои принадлежности для колдовства и прочих хитростей - травы, зелья, свитки и книги, маскировочные костюмы, приборы, чертежи и записи. Там же в одной из комнат до недавнего момента покоилась в волшебном сне его по-прежнему любимая фея Тилли. И там же, с противоположного конца, в несколько менее тёплой и уютной комнате, покоилась уже Хисстэрийя, тоже в волшебном сне - под зельем. Когда она была не нужна, Ляпус всё чаще прибегал к усыпляющему зелью, чтобы скучающая без дела киса не доставляла ему лишних хлопот. Когда у Ляпуса появлялось какое-нибудь задание для кисы, он будил её и обычно поил другими зельями, чтобы она оставалась ему подконтрольна. Но не в этот раз.
В столовой было светло, тепло, просторно, а на окнах висели шторы с рисунком в виде бабочек. Кухня находилась совсем рядом и имела три выхода - собственно в столовую, в коридор и в подвал. Готовил Ляпус обычно сам; о прислуге и поварах он уже начал задумываться, но сперва рассудил, что нельзя доверять свой стол и свой дом существам, в которых недостаточно уверен - предстояло ещё выбрать тех, от кого не придётся ждать подвоха - ну, а после сегодняшнего несчастья ему стало и вовсе не до прислуги. Поэтому обед для Хисстэрийи Ляпусу опять пришлось готовить собственноручно. Его помощница не отличалась особым аппетитом - разве что всегда знала, чего точно не хочет - так что утруждаться как обычно не приходилось, так и в этот раз не пришлось. Ляпус подогрел оставшуюся со вчерашнего дня жареную картошку и пару котлет, налил в стакан воды, пропустив через самый новый и качественный фильтр - вода в графине уже была заранее с примесью средства, ослаблявшего критичность ума, а на этот раз требовалось прямо противоположное - и пригласил Хисстэрийю к столу.
Кисе, однако, от волнения кусок в горло не лез. Она украдкой всматривалась в лицо Ляпуса, пытаясь понять, что у него произошло и насколько это страшно.
"Может, расскажешь уже, в чём дело? - так и просилось ей на язык. - Когда я ем - я не "глух и нем", я готова слушать! Чего время-то терять?"
- Ты подкрепляйся, не стесняйся, - ободрил тот свою помощницу, по-своему истолковав её взгляд. - Силы тебе тоже понадобятся. У тебя-то они ещё есть, - вздохнул Ляпус.
- А у вас, что - больше нет? - тут же обеспокоилась Хисстэрийя, уцепившись за первую же догадку. - Снова кто-то запретил вам колдовать, или что?
- Мне больше никто ничего не запретит! - разозлился, было, Ляпус, но тут же вспомнил, что решил говорить с кисой по-хорошему, чтобы она помогла ему. - Нет-нет, ты не о том подумала. Сила-то у меня есть по-прежнему, вот только, боюсь, она мне теперь ничем не поможет, - снова вздохнул он, сделавшись совсем уж подавленным. Хисстэрийя схватилась за стул, удерживая себя на месте, чтобы не кинуться к своему повелителю. Тот, между тем, продолжил:
- Я уже сказал, что когда слишком занят - забываю о тех, кто рядом. А потом становится слишком поздно. Теперь Тилли в одном шаге от гибели. Это её силы закончились.
- Вот оно что!.. - прошептала Хисстэрийя, покачав головой. - Я так и знала, что с Тилли не всё так хорошо! - она устало вздохнула, стараясь не сердиться. - Как это произошло?
- Я не уследил. Не понял, что происходит, - Ляпус заскрипел зубами с досады и сжал кулаки - ему было нелегко признавать собственную ошибку прямо перед кисой. - Тилли верила в меня, и я думал, что этого будет достаточно! Я думал, что Купол Мечты - волшебный такой купол, создающий сны, в которых Тилли живёт той жизнью, о которой всегда мечтала, поэтому я так его и назвал! - что он будет держаться, пока Тилли верит мне! Что всё будет хорошо, и однажды я смогу разбудить Тилли, когда исчезнет разница между миром её волшебного сна и этим миром! Я собирался разбудить её насовсем, когда эта страна станет волшебной! Действительно собирался, просто не сейчас, понимаешь?! - в волнении Ляпус вскочил с места и принялся трясти Хисстэрийю, желая уверить её в этом.
- Да понимаю, понимаю, - вздохнула она. - Теперь - понимаю. Вы собирались сделать из этого мира что-то, похожее на Фантазилью, из сна Тилли - что-то, похожее на этот мир, а потом разбудить Тилли, чтобы она стала жить с вами здесь, как ни в чём не бывало, не догадываясь, что до этого жила во сне. Так?
- Именно так! Но оказалось, что Купол Мечты опаснее, чем я думал, - Ляпус снова помрачнел. - Он всё это время выжимал силы из Тилли. Её доверие ко мне давно начало давать трещины. Я думал, что всегда смогу успокоить её и не дать иллюзии распасться, я думал, это всё благодаря мне... А Тилли всё это время старалась сохранить свой мир своими же силами! До последнего, стараясь думать обо мне хорошо, вопреки своему беспокойству! И в конце концов её силы иссякли. Купол Мечты раскололся. Ей в сердце попал осколок, это было очень страшно. Тилли успела сказать, что я сделал ей больно... и потеряла сознание, - тихо закончил он.
- Так-так... - Хисстэрийя задумчиво постучала пальцами по столу. - Значит, Тилли сейчас погибает, потому что вы, Великий и Неугомонный Злодей, снова были заняты планами по захвату мира и не замечали, что с ней что-то не так? - она пристально посмотрела Ляпусу в глаза. - Кажется, мы это уже однажды проходили! Одну и ту же глупость два раза не делают, обычно три раза или больше... - негромко и язвительно протянула она.
- Я не сделаю этого в третий раз! Обещаю! - Ляпус был не в состоянии оценить иронию и уже умоляюще смотрел на свою помощницу. - Но сейчас только ты можешь мне помочь!
- Помочь спасти Тилли? Мне прямо сейчас идти и исцелять её? - деловито уточнила киса и мельком глянула себе на грудь, где вместо волшебного кристалла, который мог бы исцелять, висела серебряная табличка с надписью "Осторожно, злой хозяин!"
- Да, попробуй, - Ляпус не сразу понял, что не так. - Ах, точно! Я сейчас верну тебе твой кристалл, и ты попробуешь вернуть Тилли силы. Если она проснётся - я больше не помещу её в волшебный купол. Никогда. Сама увидишь.
- Да верю я вам, верю. Одну и ту же глупость... - Хисстэрийя оборвала себя, чтобы самой не сказать глупость. - А, неважно. Конечно, отдайте мне кристалл и ведите меня к Тилли, я постараюсь её вылечить, - она поднялась из-за стола, сделав пару глотков воды напоследок. - Полагаю, нам лучше поторопиться?
- Да. Надеюсь, ещё не поздно, - добавил Ляпус с такой тяжестью в голосе, что у кисы защемило сердце. Он спустился куда-то в подвал и вскоре вернулся, протягивая своей помощнице кристалл с цепочкой.
- Вот, держи. Больше не заберу - всё равно сам пользоваться не могу.
- Вы что, пробовали? - удивилась Хисстэрийя.
- Пробовал, один раз. Не сейчас, а некоторое время назад. Кошка одна... пострадала в схватке, я хотел вылечить, чтобы на меня не подумали, будто сам добил, - объяснил Ляпус. - Не получилось. Решил, что кристалл заточен под тебя, и в чужих руках ни на что не годен.
"Сказала бы я, в чьих руках он ни на что не годен, - мрачно подумала Хисстэрийя. - Ещё неизвестно, смогу ли я сама теперь им воспользоваться. Я же чудовище! Бедная Тилли, кругом одни злодеи, вот радости-то ей - просыпаться в такое "светлое будущее"! Если проснётся ещё..."
- Что за кошка? - спросила она вместо этого. - За кого она сражалась? Всё-таки погибла, да?
- Окаменела, сейчас покоится в лаборатории, - нехотя пояснил Ляпус, ведя кису в другую часть подземелья. - Фаина. У неё, скажем так, были какие-то разногласия с Анастасией, и конечно, эта своенравная дочь дракона выбрала неподходящий момент, чтобы заявить о них. Ну и... погорячились обе, не вышло решить вопрос миром, - уклончиво пересказал он произошедшее. - Анастасия сказала, что ничего страшного, что она сама поищет способ оживить кошку. А твой кристалл не помог. Она ещё тёплая и немного мягкая была, когда я пробовал. Надеюсь, в твоих руках и с моей Тилли повезёт больше? - с некоторым нажимом спросил Ляпус.
- Сейчас посмотрим. Я попытаюсь, - развела руками киса. - Чтобы вы знали - я сама очень не хочу, чтобы Тилли погибла, - она надела кристалл на себя и остановилась, заметив, что они с Ляпусом зашли в тупик, оканчивающийся дверью с двумя табличками: "Комната отдыха" и "Не беспокоить". - Мы на месте? Она за этой дверью, да?
- Да. Не наступи на осколки! - предупредил Ляпус, пропуская её в комнату.
- Не волнуйтесь, я тут осторожно, - Хисстэрийя вошла и осмотрелась. Неяркая лампочка горела на стене у изголовья. Тилли по-прежнему лежала, укутанная одеялом, не шевелясь. На стене и на постели кое-где виднелись небольшие брызги крови. Киса обеспокоенно повернулась к Ляпусу.
- Я залечил её рану, - ответил тот. - Но в сознание привести не смог. - Он подошёл к бесчувственной супруге, приложил руку ей к груди, прислушался к дыханию. - Жива! Еле-еле, но дышит! Давай, начинай!
- Бедняжка... - Хисстэрийя погладила Тилли по голове. - Бледная такая, смотреть больно! Ну сейчас, сейчас я тебе помогу... - киса бережно приложила кристаллик ко лбу феи и подержала, пока тот не зажёгся тёплым светом. - Тилли, ты как? Слышишь меня?
Тилли не реагировала. Дыхание её было ровным, но она даже не пошевелилась.
- Не просыпается, - вздохнула Хисстэрийя. - Ладно, тогда вот так... - она отогнула край одеяла, положила свой кристалл уже на грудь фее и опять подождала, пока тот начнёт излучать тепло. - Тилли, милая, хорошая, вернись! - позвала она. - Тилли, это я, Хисстэрийя, ты должна помнить меня! Отзовись, Тилли! Приди в себя, пожалуйста! Тебя здесь очень ждут, - тихо закончила киса.
Кристалл вдруг погас. Тилли так и не проснулась.
- Не получается, - покачала головой Хисстэрийя. - Кристалл вроде работает, но Тилли... Похоже, она просто не хочет просыпаться.
- Не хочет? Но она может умереть, если не проснётся! Ей надо поесть, ей нужен свежий воздух! А может быть... Тилли не хочет просыпаться, пока я рядом? - пришла к Ляпусу горькая догадка. - Я ведь обманул и обидел её. Тилли должна прийти в себя без меня, и только потом я попробую перед ней извиниться. Не знаю, правда, простит ли она меня теперь... Хисстэрийя, могу я полностью доверить тебе мою жену, пока ей не станет легче? - серьёзно обратился он к той. Киса тяжело вздохнула и как-то неодобрительно покачала головой.
- Знаете, господин мой Ляпус... - определилась она, наконец, как к нему обращаться. - После всего, что произошло, я бы не доверила себе даже дохлого таракана! Даже если Тилли очнётся - я не смогу снова убедить её в том, что всё будет хорошо. У вас был шанс жить с ней долго и счастливо, был шанс загладить свою вину! Я обещала ей, что есть надежда. Мой план висел на волоске, и всё зависело от вас. Тогда, в Фантазилье, вы не разочаровали. Я думала, что всё получилось. Что теперь за вас и за Тилли можно не волноваться. И куда вы снова всё завели?! Зачем Тилли просыпаться, если наяву её больше не ждёт ничего хорошего?! - рассердилась Хисстэрийя. Ей было слишком обидно за Тилли, как и за собственные потраченные когда-то усилия.
- Я сам знаю, что должен всё исправить, - Ляпус сжал кулаки, отвёл тяжёлый взгляд и перевёл дух, стараясь не сердиться. - Я придумаю, как сделать, чтобы Тилли всё понравилось. А пока ты должна привести её в чувство и приглядеть за ней.
- Мне нужна какая-нибудь зацепка, чтобы понять, что может побудить Тилли очнуться, - ответила киса. Взгляд её задержался на одном из осколков Купола Мечты на полу. Тот был похож на кусок опала или какого-то другого редкого драгоценного камня, светился и переливался, а ещё в нём двигалось что-то зелёное. Киса подняла осколок с пола и поднесла к глазам, вглядываясь в то, что внутри. Это было похоже на стекло, показывающее кино. Точно видеозапись последних воспоминаний перед тем, как всё треснуло. Хисстэрийя увидела снежный пейзаж, ёлочки, проекцию Ляпуса в зимней одежде и такую же проекцию - Тасси, несущейся на лыжах с горки.
- Надо же, тут ваша дочка, маленькая совсем. А я-то её уже взрослой привыкла видеть! Кстати, она уже знает? Или ей всё равно, что с мамочкой происходит?
- Моя дочь, Анастасия Великолепная - Чёрная королева Фантазильи! - выразительно напомнил Ляпус, хотя киса и так это прекрасно знала. - Она избавилась от всех личных привязанностей и посвятила себя лишь колдовству. Всё, что её теперь интересует - это продвижение магических технологий. Разработки новых формул, зелий и систем знаков. Изобретения и поиск новых источников магии. Анастасия поощряет развитие науки в Фантазилье, курирует учёных и алхимиков, говорит, что стремится сделать фантазильцев поистине всемогущей нацией! Нет, она ещё не знает, что с Тилли, а если узнает, то не уверен, что сможет и согласится помочь. У неё сегодня должен быть какой-то эксперимент. Предупредила, что будет много трупов, и что её нельзя беспокоить ни под каким предлогом в ближайшие несколько дней. Знаешь, что-то мне теперь страшно, - признался Ляпус. - А вдруг Анастасия тоже в опасности?
- Не исключено, - Хисстэрийя не рискнула озвучить предположение, что Анастасия может ставить эксперименты конкретно над собой, но от слов "нельзя беспокоить ни под каким предлогом" напрашивалось почему-то именно это. - Много трупов ещё... Брр! Её маме бы это не понравилось.
- Теперь-то ты понимаешь, почему я держал Тилли в Куполе Мечты?! - взволнованно начал объяснять Ляпус, изрядно задетый последними обвинениями. - Там всё как раз так, как ей понравится! Я хотел, чтобы Тилли была счастлива!
- Ну да. А теперь она умирает, и у меня не получается ей помочь. Слушайте, Ваше Капюшонство или как вас там ещё... а может, ну её - пускай умирает! - внезапно предложила киса, и голос её стал ядовитым. - А вы тоже того... избавитесь от всех привязанностей и посвятите себя только колдовству и собственному могуществу? И больше никаких проблем! Не нужно выбирать, не нужно пытаться везде успеть, не нужно разрываться, одна цель - никаких препятствий! Не хотите?
- Если бы я хотел этого, я бы не освободил тебя и не попросил помочь, ты не находишь? - огрызнулся тот.
- Ага, - кивнула киса. - Значит, всё-таки, не хотите её терять. И я должна решить за вас эту проблему. Правильно?
- Опять хочешь, чтобы мне стало стыдно? Хорошо, мне стыдно, я опять оказался неправ, я уже понял, можешь мне больше не напоминать! И без того сейчас плохо, - Ляпус снова горестно поник, и Хисстэрийя подумала, что ей и правда не стоило так перегибать палку. - Но как быть, если я не могу помочь Тилли? Я же сказал, что больше никогда не поставлю её под удар! Я сказал, что не обижу её, а сам... Хисстэрийя, милая, умница! - вдруг сменил он тон на ласковый и заискивающий. - Ты - моя последняя надежда! Пожалуйста! - Ляпус приблизился к кисе, взял её за руки, с мольбой глядя ей в глаза. - Я в последний раз прошу тебя: спаси Тилли. Как угодно, только сделай это! Моя прелестная, хрупкая, нежная, доверчивая фея не заслуживает того, что с ней случилось! Она должна прийти в себя, она должна жить дальше и быть счастливой! Даже если для этого Тилли теперь придётся быть подальше от меня, - мрачно, горько, почти шёпотом закончил он, вздрогнув и опустив голову. Густая чёлка упала, скрыв глаза, наполнившиеся болью и слезами. Ляпус остался стоять на месте, не шевелясь, пытаясь взять себя в руки, но губы у него уже дрожали. Хисстэрийя больше не могла смотреть, как он страдает. Сердце у неё в который раз болезненно сжалось, и она, не выдержав, крепко обняла Ляпуса, прижавшись губами к его макушке и не говоря ни слова, чтобы самой не расплакаться. С минуту киса нежно гладила плечи расстроенного домового, дожидаясь, пока он успокоится.
- Куда ж я денусь-то, конечно, спасу, - вздохнула она, отстраняясь. - И даже так, что не придётся вам держаться подальше друг от друга. Не для того я когда-то старалась, чтобы для вас всё закончилось так плохо. Вот только... понимаете, мне теперь нужно время на раздумья. Я должна придумать, как помочь ей, составить какой-то план, понять, что для этого понадобится. А думать мне легче на свежем воздухе, на ходу и одной. Отпустите погулять на часок?
- Отпущу, отпущу. Ступай хоть сейчас, но только придумай! Ты ведь не сбежишь, правда? - забеспокоился Ляпус. - Ты ведь придумаешь?
- Обязательно, - серьёзно заверила его Хисстэрийя. Уже направляясь к выходу, она обернулась и добавила:
- Заметьте, господин мой Ляпус, я вас пока ещё не обманывала.


2. В поисках выхода

Выход на свежий воздух вызвал у Хисстэрийи лёгкое головокружение, и ей пришлось присесть на ближайшую скамейку. Киса смотрела по сторонам, пытаясь вспомнить, где она вообще находится и как здесь оказалась. После долгих месяцев, проведённых в одурманенном состоянии, память восстанавливалась туго.
"Так, это Воронеж. То есть, уже столица Новой Фантазильи, как объявил Ляпус, но изначально - всё-таки Воронеж. Приехала я сюда сама, ещё до того, как... И Тасси со мной приехала. А до того Печенюшкин как раз рассказывал мне про неё. Да, точно! Мы же виделись, когда я возвращала ему машину времени, в ноябре две тысячи девятого..."

- Ксения Белогорская? Из театрального клуба "Радуга", верно? - обратился к ней тогда на дороге рыжеволосый молодой человек в голубом пальто.
- Да-да. А вы... - она прищурилась. - Печенюшкин! Надо же, не забыл!
- Ну, как там Лизонька с Алёнушкой поживают? Они-то меня ещё помнят?
- Думаю, помнят. Но я не напоминаю лишний раз. Предлагали мне как-то на днях сыграть... ну, такую же роль, как когда-то в Фантазилье. Даже не поняли, что это я и есть! - рассмеялась Ксения. - Не узнали меня пока, только говорят, что похожа. Вот, думаю, соглашаться ли. Так-то я в "Радуге" ненадолго, только эту зиму с весной позанимаюсь с ними, а потом уеду в Воронеж.
- Уедешь в Воронеж - и не догонишь! - улыбнулся Печенюшкин. - По работе или к родственникам?
- Скорее, по волшебным делам. Слышала я как-то, будто бы там есть некое "место силы". Хочу понять, что это - вдруг что-то опасное? Или, наоборот, полезное. Дом какой-то старый... А может быть, в этой временной ветке и нет его уже. Хотя не думаю, что моё влияние распространилось аж до Воронежа.
- А я-то думал, ты только на Ляпуса влиять приходила!
- Ну да, прежде всего на него, но кустик сирени под моим окном тоже в результате изменился, - призналась Ксения. - Но где кустик, а где Воронеж! И да, пойдём ко мне, я отдам тебе эту машину времени. Ты ведь разобрал свою? Теперь у тебя ещё будет!
- Так значит, это я собрал для тебя заново машину времени, и ты ею пользовалась, чтобы спасти Ляпуса?! - - Печенюшкин был несколько озадачен, не представляя себе, как именно до такого могло дойти. - И почему я на это согласился?
- А я твоего согласия на это и не спрашивала, - хмыкнула Ксения. - Ты просил меня остановить Ляпуса и уберечь Лизу, Алёну и нынешних детей от него. Ну, я это и сделала. Вроде бы. Ляпус же отказался от своей власти над Фантазильей? Как он теперь поживает, кстати? Ты не следишь?
- Слежу, конечно же. И Фёдор Пафнутьевич, и Мурлыка Баюнович - все мы приглядываем за теми, кто может таить в себе опасность. Ляпус по-прежнему без волшебной силы, так что новых попыток одурманить народ не предпринимает. В том же году, после изгнания, построил себе новый дом, с чердаком да с заборчиком. Ворота, правда, в лес смотрят, нормальные домовые так не строят. Женился наш бывший злодей на фее Тилли, привёл её в этот новый дом, а позже у них и дочка родилась.
- Дочка?! - оживилась Ксения. - Ты её видел? Она хорошенькая? Расскажи мне про неё, пожалуйста!
- Да-да, прехорошенькая малютка родилась! Кудрявенькая, тёмненькая, ушки торчат, а глаза - зелёные, весёлые, точно мамины. Зовут её Анастасия, но не Настенька, а Тасси - вот так на свой манер её Тилли называет. Правда, непонятно, кем её считать - феей, как мама, или домовушкой? Ну, посмотрели мы и решили, что вырастет да сама определится. Тилли умоляла дать ей шанс, обещала воспитать её доброй, а то были, знаешь, опасения, что станет она злой, как в своё время Ляпус. Есть в малышке скрытый потенциал к чёрному колдовству и коварству, но и шанс пойти по другому пути тоже есть. Любознательная она, всё в дворцовую библиотеку украдкой бегает, а Дракошкиус наш Мурлыка Баюнович делает вид, будто не замечает. А у него меж тем племянницы-близняшки подрастают, Грызодубовы дочурки, тоже до знаний жадные, вот они-то малышку и обнаружили.
- Да? А что же виду не подали-то? Следите тоже за девочкой? Нет бы в открытую познакомиться, поговорить, хорошие отношения с ней наладить - нет, следите, как за опасной преступницей, как за шпионкой! А в этом мире знаешь, как говорят: если человеку всё время повторять, что он свинья, то он захрюкает. Будете смотреть как на потенциальную злодейку - как бы злодейкой и не выросла, - покачала головой Ксения.
- И то верно. Я, конечно, подстраховал её немного, чтобы злая сила просто так не пробуждалась. Но парочка подружек из рода Дракошкиуса Анастасии тоже не помешает - думаю, они смогут на неё хорошо повлиять. Как раз Фаина с Наиной не сильно старше её по возрасту будут, найдут общий язык. Попробую заронить Дракошкиусу эту мысль, пока не поздно...

"А не помогло, - мрачно подумала киса. - Фаина теперь мертва, Анастасия окончательно стала злодейкой... Хотя вроде хочет оживить Фаину - может, не всё потеряно ещё? А машина времени-то где? Вроде бы я отдала её Печенюшкину. Уж эту-то он не разобрал, надеюсь?
Точно!! Я должна попасть к Печенюшкину и спросить его! Я должна уговорить его помочь. Я снова отыграю всё назад, я помогу не допустить смерти Фаины и Тилли, и Тасси тоже не вырастет злой, я что-нибудь придумаю... Или не я. План действий нужно продумать отдельно, но сперва - добраться до Печенюшкина и спросить его о машине времени. А Печенюшкин вообще-то теперь говорить не может... - напомнила она себе. - Сидит он теперь без волшебной силы в тюрьме, и тюрьма эта находится в Омске. Как там? "Не пытайтесь его покинуть"? М-да, теперь эта надпись там официально висит на въезде в город. Но меня-то, как "правую руку" Ляпуса, должны впустить и выпустить! Есть у меня одна идея, как провести допрос. Пойду назад к Ляпусу - попрошу пропуск в город, в тюрьму, ну и ещё кое-какую штуку. Но лучше бы ему не знать, что я собралась делать".
Хисстэрийя медленно поднялась и развернулась обратно. Вокруг не было видно людей, только пара водяных слонялись по ближайшему озеру да бригада голубых загрызунчиков маячила вдалеке, следя за порядком. Детские площадки выглядели заброшенными - фантазильцы ещё не освоили их и не успели переделать под себя, а дети больше не выходили на улицу играть.
"А ведь когда я только-только сюда приехала - вон на том мостике кто-то играл в супергероев, у них даже мечи игрушечные какие-то цветные были, - вспомнила Хисстэрийя. - Теперь не будут. Нельзя".
Тоска и подавленность охватила её. И чувство вины за то, что когда-то она сама подала Ляпусу эту идею. Это из-за её же советов теперь приходится смотреть на окна домов, школ, детских садов - и понимать, что там, внутри, никто больше не смотрит мультики и не читает сказки о том, как дети-герои побеждают злодеев, никто больше не играет в это. Те, кто ещё помнит такое, обречены принимать одурманивающие зелья, а те, кто слишком мал - так и не узнают, ведь все вдохновляющие истории, способные подать им идею борьбы и придать веру в себя, отныне под запретом.
"Я обязательно должна вернуть тот мир, который мы все потеряли! Не только ради Тилли. Я тоже не хочу здесь оставаться. Ляпус строит что-то не то, и это пора прекращать".

- Ну что? Придумала? - с порога кинулся к кисе обеспокоенный Ляпус, едва она вошла. - Ты обещала, что придумаешь, как помочь Тилли. Ты сказала, что на свежем воздухе тебе будет легче думать. Могу я узнать, каков твой план?
- План ещё в процессе доработки, - ответила Хисстэрийя. - Но я уже готова приступить к нему. Скажите, господин мой Ляпус, не найдётся ли у вас немного муки?
- Зачем тебе мука? - удивился Ляпус. - Что ты собралась печь, и как это поможет вылечить Тилли?
- Ну, не то чтобы печь... Вообще говоря, подойдёт не только мука, но и что-нибудь похожее, сыпучее, лишь бы не ядовитое, не вонючее и не едкое.
- Не понимаю, что ты собралась делать, но ладно, сейчас найду что-нибудь, - Ляпус удалился на кухню, пошарил там в ящиках с продуктами и вскоре вернулся с завязанным на узел пакетом белого порошка. - Муки не нашёл, крахмал есть только. Подойдёт?
- Думаю, да. А теперь мне нужно попасть в главную тюрьму. Вы согласны дать мне пропуск в город?
- Это ещё зачем?! - возмутился Ляпус. - Погоди-ка... - нахмурился он от некоей догадки. - Мы с тобой оба знаем, КТО заточен в главной тюрьме! Ты это к нему собралась?
- Не буду вас обманывать, - кивнула киса. - Да, к Печенюшкину.
- Ты с ним в сговоре, да? - обманчиво тихо спросил Ляпус.
- Да пока что нет. Когда бы я успела-то?
- Но собираешься сговориться! Учти, если ты замышляешь заговор против меня - я всё равно об этом узнаю, и тогда тебе больше никогда не видать свободы!
- Да не против вас! - Хисстэрийя покачала головой. - Каким вы были подозрительным - таким и остались, вот ведь как угроза вашей власти вам покоя-то не даёт... Печенюшкин, возможно, сможет мне кое с чем помочь, чтобы с Тилли всё стало хорошо. Я знаю, как его уговорить. Выпускать его на волю или возвращать ему волшебные силы я не собираюсь, не переживайте.
- Печенюшкин? Помочь тебе? Без своих волшебных сил? - недоверчиво прищурился Ляпус. - Ты действительно хорошо подумала?
- Да. Я понимаю ваше недоверие. Но дайте мне хотя бы попытаться! Если мой расчёт окажется верным, то в конце концов Тилли будет жива, здорова и счастлива! И вы рядом с ней - тоже. Если вы её ещё любите.
Ляпус притих, задумавшись над словами своей помощницы. Ему определённо было страшно за себя, но надежда вновь увидеть рядом с собой здоровую, довольную и весёлую Тилли побуждала переступить через недоверие и опасения.
- Почему ты готова помочь нам с Тилли? - хмуро спросил Ляпус. - Зачем тебе вообще, чтобы мы с ней были счастливы? Что ты с этого получишь?
- Спокойную за вас душу я получу - вот что, - вздохнула Хисстэрийя. - Ну, настроение у меня поднимется, если увижу ваши улыбки. Смогу жить в своё удовольствие, зная, что у вас всё хорошо.
- И всё? Тебе так мало нужно? - удивился Ляпус.
- Нет, - покачала она головой. - Представьте себе, господин мой Ляпус, это очень, очень много - знать, видеть, понимать, что вокруг происходит не сплошняком только то, что наводит тоску, но и то, мысли о чём греют душу. Мысль о вашем с Тилли счастье греет мне душу. Поэтому-то я и готова сделать всё, чтобы оно вновь стало возможным.
- Повезло же мне, что такое твоё неравнодушие досталось именно нам с Тилли, а не моим врагам! - Ляпус с улыбкой похлопал кису по плечу. - Жди, будет тебе сейчас пропуск - туда и обратно.
Он удалился в свой кабинет и спустя некоторое время вернулся с плотной карточкой, на которой была маленькая фотография Хисстэрийи, собственноручно написанное распоряжение и печать в виде паука внизу.
- Вот, держи. Покажешь страже - тебя впустят в город, а потом и в здание тюрьмы. На выходе тоже покажешь - для тебя на время снимут волшебную защиту, и ты сможешь выйти. Потеряешь пропуск - останешься в Омске навечно, будешь плутать, ходить кругами, но так и не подберёшься к границе.
- Поняла, - киса сделалась очень серьёзной. - Благодарю вас, господин Ляпус! Я сделаю всё, чтобы вас не подвести... точнее, чтобы подвести, но к счастью, а не к печальному исходу, вот как, - она взяла пропуск и внезапно порывисто обняла Ляпуса. - Прощайте. Ну, или до встречи. Я вернусь - и мы с вами сделаем всё для того, чтобы этот кошмар закончился.
Ляпус с минуту стоял, сбитый с толку, провожая взглядом убегающую, а затем взмывающую в небо Хисстэрийю. Потом сорвался и побежал в комнату отдыха, где лежала бесчувственная Тилли. Она была ещё живой, но по-прежнему не собиралась просыпаться. Ляпус наклонился над ней и поцеловал в соломенно-золотистую макушку.
- Бедная, милая моя Тилли! Киса сказала, что поможет тебе. Не знаю, как, но она поможет. Жаль, что я сам этого сделать не могу. Но, наверное, она подскажет мне, что я должен делать, чтобы ты очнулась. И тогда у нас с тобою всё снова будет хорошо!

Путь до Омска занял у Хисстэрийи несколько дней, заметно дольше, чем прежде, поскольку киса была порядком ослаблена, провисев неизвестно сколько в подвале. К тому же, теперь при ней был её кристалл, и от него, к досаде Хисстэрийи, выросли вовсе не те чёрные кожистые крылья, на которых она так лихо носилась, будучи одурманенной и помогая Ляпусу завоёвывать людские города. Поэтому, немного не долетев до границы Омска, она опустилась на землю, чтобы отдохнуть, а дальше пошла пешком. Без подозрительно отличающихся крыльев, сохраняя в остальном свой привычный облик, Хисстэрийя могла не опасаться, что стражники решат, будто что-то не так.
Впрочем, пропуск от Ляпуса вполне убедил стражу на входе в город, а затем и на входе в тюрьму.
- Мне нужно потолковать с рыжим обезьянышем! - бросила киса смотрителю. - Организуете встречу в закрытом помещении где-то на полчаса?
- Допросить его желаете? - догадался смотритель. - А как вы его допросите-то? Обезьяныш ведь теперь ни гу-гу, прямо как местное зверьё!
- Да есть у меня способ... Ну, так можно? Отведёте?
- Ну, коль разрешение от Его Нежданчества у вас имеется - пойдёмте, кисейшество, вот так прямо, а дальше направо. Инструменты для допроса какие-нибудь нужны? - многозначительно намекнул смотритель.
- У меня всё нужное с собой, - отмахнулась Хисстэрийя. - Допрос конфиденциальный. Просьба не подслушивать и не вмешиваться.
Смотритель на это нахмурился, но понадеялся, что Ляпус не прислал бы свою помощницу, замышляй она что-то не то. Поэтому без возражений довёл её до камеры, где сидел Печенюшкин, и запер её снаружи.
- Как закончите - позовёте меня, - бросил он, удаляясь.

Хисстэрийя осмотрелась кругом. Мелкая железная решётка на окошке, такая же мелкая решётка на двери. Две миски - с водой и с чёрствым хлебом - в углу. В другом углу - пустая миска. А вот и маленькая рыжая обезьянка в третьем, сидит, грустно сжавшись в комочек, будто отрешившись от всего вокруг.
- Печенюшкин! - шёпотом позвала киса. - Ты тут как, живой ещё?
Печенюшкин не повернул головы в её сторону, но по тому, как он напрягся и замер, чуть сменив позу, было очевидно, что он её слышит.
- Живой, - подтвердила Хистэрийя, медленно подходя ближе. - И, смею надеяться, всё ещё в здравом уме? Подай мне знак, если всё понимаешь.
Ответом ей был взгляд, полный немого укора и даже какого-то сожаления. Не сердитое "чего припёрлась?!", а, скорее, "что же ты наделала, глупая!"
- Да, ты всё понимаешь, я вижу. А вот мне недавно позволили прийти в себя, и я теперь тоже понимаю, что очень виновата перед тобой и перед всем миром, - очень тихо, чтобы снаружи точно не услышали, сказала Хисстэрийя, садясь на корточки перед обезьянкой. - Наверняка и ты ощущаешь себя виноватым, что попался в ловушку, не смог спасти никого, даже себя, и на этот раз зло одержало победу. Ты был героем, который всегда придёт на помощь. Для тебя не было ничего невозможного! А теперь... Какая-то одурманенная ведьма помогла Ляпусу одолеть тебя, и в этот раз - по-настоящему, а не как тогда, в Фантазилье. Представляю, как тебе тяжело. Но я пришла не для того, чтобы поглумиться над тобой, Печенюшкин, - киса наклонилась к нему ещё ближе. - Не всё потеряно, если потеряно не всё! У тебя есть шанс всё исправить, понимаешь?
Печенюшкин в ответ пожал плечами, показал себе на рот и сделал несколько жестов, показывающих, что он теперь лишь бессильный и бессловесный зверёк. Но тут же с живым интересом воззрился на Хисстэрийю - мол, как?
- Да, ты сейчас не можешь действовать напрямую сам. Но можешь сделать кое-что очень важное, благодаря чему я смогу всё исправить. Ты снова станешь прежним! И мир вокруг станет... ну, по крайней мере, лучше, чем сейчас. Если только ты ответишь мне на несколько вопросов. Смотри! - киса достала из-за пояса пакетик с крахмалом и высыпала его на пол, размазав по большой площади тонким слоем. - У тебя очень тонкие и ловкие пальцы. Буквы выводить ими сможешь? - Печенюшкин кивнул, пробуя рассыпанное на ощупь и на запах. - Не бойся, это всего лишь крахмал. Напишешь ответ - потом сотрёшь, так даже удобнее. Итак, ты согласен помочь мне исправить то, что я натворила? Помочь мне спасти тебя и весь остальной мир?
в ответ он поднял палец вверх, а затем принялся сосредоточенно выводить им слова, проступающие серым камнем сквозь белый порошок:
"Ты была околдована. Есть ли противоядие против ЭТИХ чар?"
- Ну, я просто повисела в сыром подвале, не принимая никаких зелий, а потом Ляпус напоил меня нормальной водой, так что я сейчас в порядке, - пожала плечами Хисстэрийя. - А противоядие у Ляпуса тоже должно быть - он ведь меня в первый раз ТАК одурманил, что без противоядия сам бы отравился. Как раз, кстати, не помешает это противоядие достать, - в голове её уже начали проступать новые пункты плана. - И прямо туда, в прошлое доставить, чтобы мне в тот момент тоже принять! - заговорщицки подмигнула она, после чего перешла снова на шёпот. - Твоя машина времени цела? Если да, то где она? Если нет, то мне нужны детали от неё и инструкция, как её собрать.
Печенюшкин стёр свои слова, выровнял лапками крахмал и вывел ответ:
"Она в моём троллейбусе".
- Целая? - Хисстэрийя с трудом сдерживала волнение от предвкушения. - А я могу попасть в твой троллейбус, если нарисую его? Ведь смогу, да?
"Если помнишь изнутри" - сделал Печенюшкин новую запись.
- Вспомню. Когда-то мне пришлось рисовать даже место, в котором я не была, так что с троллейбусом даже легче будет. Итак, я беру твою машину времени, и дальше, если всё пойдёт как надо, она в итоге даже останется у тебя, - киса задумчиво нахмурилась. - В крайнем случае - это послужит подстраховкой. Но я всё равно хотела бы сделать всё с одного раза. Две меня это как-нибудь смогут. В конце концов с тобой и с миром всё будет в порядке. В самом-самом конце, это не быстро. Большего я пока не могу сказать. Ну что, Печенюшкин, ты согласен?
Печенюшкин кивнул, а потом ненадолго задумался, подняв пальчик. После чего вывел на полу новые слова:
"Удачи. Не вляпайся в Ляпуса снова".
- У младшей меня будет противоядие, - успокоила его киса. - И инструкции. Всё, спасибо, Печенюшкин, мне пора.
"Лучше тебе не знать, какова будет середина моего плана, - мрачно подумала она про себя, сгребая крахмал обратно в пакет. - Тебе это не понравится, но это я тоже потом исправлю".
От Печенюшкина, однако, не укрылось настроение Хисстэрийи, и он пристально посмотрел на неё, погрозив пальчиком.
- Ну, ты же знаешь мои методы: сперва всех потреплю, потом все спасутся. При Ляпусе по-другому не получится, - ответила она, подходя к двери и стуча в неё, чтобы смотритель открыл. Тот, видимо, находился ближе, чем рассчитывала киса, так как сразу отпер дверь и с подозрением прищурился:
- Что-что у вас там при Ляпусе не получится, а, кисейшество?
- Обманом оставить при себе волшебную силу - вот что не получится, - ответила Хисстэрийя, стараясь говорить не столько обречённо, сколько злорадно.
- А, ну это верно! Обманщиков Его Нежданчество не потерпит! - согласился смотритель, выводя кису и запирая камеру с Печенюшкиным. - А что, обезьяныш пытался?
- Гм... не помню этого, - Хисстэрийе и правда требовалось отдельно вспомнить, как проходила схватка между Печенюшкиным и ею самой вместе с Ляпусом. - Сейчас-то у него точно нет силы, будьте спокойны.
"А вот как при Ляпусе оставить себе мозги - это отдельная задачка, - задумалась она, направляясь к выходу. - Нужно как-то узнать о противоядии. Что это такое, как оно выглядит, где Ляпус его хранит, как его принимать? Там, в прошлом, к моменту, когда всё случилось, мне было неоткуда узнать. Сейчас при Ляпусе лучше даже не заикаться о таком - не врать же ему, что я собралась сделать так же, как он со мной, - Хисстэрийю передёрнуло от воспоминаний. - Да и кого бы я так? Кроме самого Ляпуса - больше некого. А он, с его-то самомнением и одновременно подозрительностью, наверняка так и подумает! Нельзя его просить. Кроме него о противоядии, как и о других снадобьях, может знать, наверное, только Анастасия. Она по крайней мере кажется более сговорчивой..."


3. И маму, и папу, и брошку... и кошку!

Покидала город-тюрьму Хисстэрийя уже с чётким намерением встретиться с Анастасией Великолепной и попросить её сразу о нескольких услугах. "Несколько дней", в течение которых ту нельзя было беспокоить, должны были уже пройти. Потайная лаборатория Анастасии располагалась где-то под землёй, и, как помнила Хисстэрийя, прохода в неё было три: в доме Ляпуса, в Самаре и в Фантазилье. Киса предпочла путь через Самару.
В последние годы с прилавков магазинов исчезли две марки минеральной воды - "Святой источник" и "Дворцовая". На смену им пришли новые, довольно похожие по дизайну бутылок "Хрустальный источник" и "Имперская". Их производство было налажено в Самаре. И мало кто задумывался о происхождении этой воды. Между тем, Анастасия добывала её из Хрустального ручья в Фантазилье, а затем склонялась над ёмкостями, полными воды, с микрофоном, в который тихо произносила некое слово, не волшебное даже, самое обыкновенное. В этом и заключался главный секрет производства. Больше Анастасия не делала с этой водой ничего, дальше её газировали, разливали в бутылки и продавали, как любую другую. Первым в продажу поступил "Хрустальный источник", сначала только в Фантазилье, а затем и в мире людей. Затем появилась уже вода под названием "Имперская", символизируя мечту Анастасии и Ляпуса когда-нибудь превратить Фантазилью в могущественную империю. В Самаре располагался второй после фантазильского завод по розливу этой воды. Хисстэрийя знала, что Анастасию можно застать на этом заводе или по дороге к нему, если она решит прогуляться. В подземной лаборатории имелось такое хитрое волшебное устройство, благодаря которому Анастасии не составляло труда в один день посетить и Самару, и Воронеж, и Фантазилью. Поэтому, оказавшись в Самаре, киса направилась в сторону завода, надеясь уже сегодня встретиться с Анастасией и попробовать договориться.
"А ей-то я как объясню, зачем мне противоядие? - вдруг задумалась она. - Может быть, Тасси и не подозрительная, как её папочка, зато очень любопытная! Весь план ей не раскроешь, не одобрит... А что одобрит? Сказать, что мне для эксперимента? Это она уважает, может быть, прокатит..."

- Хисстэрийя! - услышала она звонкий оклик. Анастасия бежала ей навстречу, бледная, измождённая, явно давно не спавшая, но полная какого-то энтузиазма. - Ты-то мне и нужна! - она схватила кису за руки. - Я тут такое придумала!!
- Ээ... - растерялась та. - Давай по порядку, что ли. Твой эксперимент удался, да?
- Удался! После многих попыток, но получилось! Я придумала, как вернуть к жизни Фаину, а теперь ещё и маму. Я знаю, что с ней случилось, - Анастасия посерьёзнела. - Мне папочка уже рассказал. Он сказал, что ты можешь помочь, но для этого тебе надо сговориться с Печенюшкиным. А у меня есть другой способ! - её глаза вновь загорелись. - Если душа ещё не покинула тело или хочет вернуться, но не получается - ей нужна поддержка! В виде второй души, живой, понимаешь? Вторая душа должна быть того, кто не против первой - это обязательно, чтобы хорошее отношение было. А я тогда перекачиваю душу из живого тела в мёртвое. У воскресшего их будет две, то есть, сначала чужая, но потом и своя душа тоже окрепнет. Да, это будет выглядеть как раздвоение личности, зато вместе веселее. Всегда можно будет с кем-то поговорить. Неплохо я придумала? - хихикнула Анастасия, гордая собой.
Хисстэрийя смотрела на неё и не могла точно сказать, на кого правительница Фантазильи сейчас больше похожа - на безумную учёную или на маленького наивного ребёнка, хвастающегося своими поделками перед взрослыми. Скорее всего, на безумного взрослого ребёнка, коим Анастасия по сути и была.
- Неплохо, - кивнула киса, не желая возражать напрямую. - Думаю, лучше всего это подойдёт для тех, кто сильно любит умерших и готов отказаться от своего тела, лишь бы любимый жил, ну и заодно всё время быть вместе. Остальным, наверное, неудобно будет.
- Но это лучше, чем смерть! Я и говорю - подсаживать надо душу того, кто ладит с умершим. С Фаиной у меня много вариантов, может, сразу её сестра согласится... Хотя нет! Не надо втягивать Наину, - вдруг отчего-то резко передумала Анастасия. - Не надо... Лучше кого-то другого, да. А вот о моей маме готова позаботиться только ты, - вздохнула она.
- В смысле? Ты предлагаешь мне вселиться в неё и думаешь, что со мной Тилли захочет вернуться к жизни?
- Ну да! Кроме тебя больше некому. А ещё... - Анастасия сделала многозначительную паузу, посмотрев на кису хитро-хитро, - ты так сможешь через неё быть поближе к моему папе! Он поцелует маму, погладит по голове и приготовит для неё вкусный завтрак, а ты будешь тоже всё это чувствовать! Соглашайся, киса, ну же! Я же знаю, как ты любишь моего папочку! Но мы ему не скажем, что ты в теле мамы, это будет наш секрет!
- Ох... - Хисстэрийя покачала головой, борясь с желанием обнять эту фантазёрку и расплакаться, уж больно смелой и наивной была её идея. - Пожалела бы ты своего папочку-то. Всё он узнает, уж поверь мне. И ему это очень не понравится! Я-то ему если и нужна, то точно отдельно от Тилли и совсем в другом качестве. Да и у меня уже есть другой план, как ей помочь.
"В ином случае я бы, может быть, и согласилась на подобное. Да вот только мир вокруг не тот, в котором нам с Тилли хотелось бы жить. Так что нельзя спасать только её одну, надо весь мир возвращать на место. И тебя, Тасси, тоже".
- Значит, всё-таки нет? - вздохнула Анастасия. - Не будем обманывать моего папочку? Ну что ж, тогда я слушаю тебя. Рассказывай, что ты придумала!
- Ой, знаешь, Анастасия, мой план настолько сложный, что словами не расскажешь, - просто ответила киса. - Головы не хватит, чтобы и осуществить, и объяснить словами - только что-то одно. И я это сейчас серьёзно. Но твоя мама будет в порядке, и ей будет нравиться мир, в котором она будет жить. И Фаина тоже будет в порядке, и её сестра довольна, и всё у вас будет хорошо. Ты вот что мне скажи: помнишь, как ты хотела сделать брошь с тремя красными камушками?
- Брошь? С красными камушками? - Анастасия напряглась, пытаясь вспомнить. - Нет! Не получается!
- Не получается? Так ты пыталась?!
- Нет... Не получается вспомнить. В голове какой-то туман. А что за красные камушки?
- Тасси, если уж ты не знаешь, что это за камушки, то я - тем более. Идея-то твоя была! А ведь мой план поможет и ей не пропасть! Ты сделаешь эту брошку, понимаешь? Хочешь?
- То есть, ты толком не знаешь, что я придумала с камушками, но поможешь мне самой вспомнить? Это как? - недоверчиво прищурилась Анастасия. - Так разве бывает?
- Ты права. Я, конечно, не могу помочь тебе вспомнить твоё изобретение. Но я могу помочь тебе его не забыть! - торжественно объявила Хисстэрийя. - Ты очень умная, очень талантливая, ты точно сможешь сотворить такую чудесную брошь с невероятным волшебным свойством. Но всех умнее тот, кто может не только решить проблему, но и вовремя предотвратить её.
- Это кто у тебя "всех умнее"? - недовольно перебила Анастасия. - Уж не Печенюшкин ли?
- Да я ведь про тебя говорю! Ты сможешь предотвратить проблемы - например, с Фаиной и со своей памятью, сделать волшебную брошь, а с её помощью можно будет предотвратить ещё что-то нехорошее!
- Что-то нехорошее?.. - повторила она, начиная смутно догадываться. - Ты поможешь мне уберечь её? Кхм... Ты поможешь уберечь мою маму? - Анастасия прочистила горло и посмотрела кисе прямо в глаза каким-то твёрдым и непривычно серьёзным взглядом.
- Я помогу тебе помочь мне помочь твоему папе уберечь твою маму, - тщательно разделяя слова, чтобы не запутаться, ответила Хисстэрийя. - Видишь, как сложно объяснить? Короче - да.
"И ничего ты не "избавилась от всех личных привязанностей". Просто, наверное, скрывать хорошо умеешь, когда надо. Что ж, твоя скрытность мне очень сильно пригодится. Только согласись, умоляю тебя, согласись мне сейчас помочь! Если уж твой папаша-параноик рискнул, то тебе-то сам чёрт велел!"
- Всех убережём, да? И маму, и папу, и брошку, и кошку... - мечтательно вздохнула Анастасия, обхватив себя руками. Лицо её смягчилось, она стала словно совсем на себя не похожа. - Я согласна! С чего начнём?
- Начнём с колдовских снадобий и тяжёлой фармакологии, - ответила киса. - Где твой отец хранит противоядие от того, чем он намазал губы, чтобы подчинить меня себе? Мне оно понадобится.
- Противоядие от зелий вроде на всё одно и то же, в фильтр для воды как порошок засыпается, ну и ещё таблетки есть, на кухне лежат. Тайком взять, или ему можно сказать?
- Тайком. Лучше таблетки.
- Хорошо. Если что, скажу папочке, что они мне для своих дел понадобились. Я уже брала раньше. А тебе много нужно?
- Не очень, но на всякий случай лучше больше одной.
- Ещё что-нибудь? Папочка мне сказал, что ты просила у него крахмал. Может, тебе ещё нужен?
- Нет, крахмал больше не нужен. А понадобится мне помещение со столом и стулом, где можно будет запереться, и чтобы меня там никто не беспокоил. Также мне очень нужна бумага - для рисования и для письма. Карандаши цветные, а если нет, можно краски, только красный цвет среди них обязателен. Иголка или лезвие, немного ваты. И ручка ещё.
- Постой! Тебе же это для того, чтобы попасть в Фантазилью? - догадалась Анастасия. - Так я могу сама тебя отвести.
- Увы, - покачала головой киса. - Мне нужно в такое секретное место, которое ты не найдёшь. И я не найду. Я даже не знаю, где оно, мне нужно оказаться сразу внутри. Так что - только рисовать.
- Понятно. Так, а что мы тут до сих пор стоим? - Анастасия потянула Хисстэрийю за руку и потащила к воротам завода. - Идём в мою лабораторию, там я найду для тебя кабинет, все принадлежности, а первым делом - как раз быстренько сбегаю к папочке за таблетками противоядия. Надеюсь, я не зря на всё это согласилась... Ты ведь не собираешься сама его подчинить себе, как он тебя? - строго посмотрела она на кису.
- А я разве прошу достать само снадобье? Только противоядие от него, и всё. Я твоему папочке ничего по-настоящему плохого не сделаю, ни сейчас, ни потом. Он-то мне не доверяет, но ты ведь сама не побоялась бы подпустить меня к нему поближе, через твою маму. Значит, знаешь, что я ему не враг.
- Точно. А, постой, кажется, я поняла, зачем тебе оно.
- Да?
- Тебе же нужна трезвая голова, чтобы что-то там сделать. Я принесу. Я ведь не хочу, чтобы ты плохо соображала и случайно подвела меня! - Анастасия уже вела кису через склад с бутылками, направляясь к лестнице в подвал. - Кстати, ты ведь воду эту не пьёшь? А то я, знаешь, могу и поделиться, чтобы тебе было, чем запить таблетку! - в её голосе проскочил намёк на угрозу: против "Имперской" противоядие было бессильно.
- Анастасия... Тассенька, милая, - терпеливо вздохнула Хисстэрийя. - Послушай меня. То, что мне нужна своя голова, не значит, что я готовлю план против тебя и твоего папочки. Умоляю тебя, не впадай ты в такую же подозрительность, как он. Тебе не обязательно подчинять меня себе, чтобы я тебе точно помогла. А вообще... - она вдруг задумалась о возможных причинах перепада настроения Анастасии. - Слушай, ты, когда за таблетками к папочке на кухню пойдёшь, может быть, заодно возьмёшь себе что-нибудь перекусить?
- Точно! Я же в последний раз обедала как раз перед экспериментом, пора уже! - спохватилась та. - А папочка наверняка для меня что-нибудь приготовит, как всегда! Ну, я тогда задержусь, ты только дождись. Тебе-то принести что-нибудь?
- Если можно - маленькую бутылочку фильтрованной воды, а то пить уже хочется. Если я не совсем обнаглела - немного денег на хотя бы самые простые продукты, такие, как соль, сахар, мука, молоко, яйца... Сейчас мне еда не нужна, но может понадобиться позже по ходу дела.
- Ты что, сама собираешься что-то готовить? - удивилась Анастасия. - А ты умеешь?
- Не помню. Но если что - научусь, когда понадобится. Так я не слишком много прошу?
- Вот что! Я дам тебе денег ещё и на книгу с рецептами, чтобы ты научилась готовить, - вдруг предложила она. - Только знай, что я хочу однажды попробовать твою стряпню!
- Обязательно! - Хисстэрийя еле скрывала внутреннее ликование. - Анастасия, я тебе вот прямо обещаю - научусь готовить и угощу тебя чем-нибудь вкусненьким!
"Без этого ведь ничего и не выйдет! Тебе, моя дорогая, необходимо сладкое для мозгов, чтобы не забыть, как сделать брошку. Нужен рецепт сладких пирожков! - перед глазами у кисы всплыла картинка из прошлого, где у неё в руках была тарелка с пирожками, но те были с грибами. - Нужны сладкие пирожки, на вид неотличимые от тех... Но ничего, рецепт найду, пирожки испеку и вперемешку с грибными тебе их принесу! И тогда твоя трезвая голова тоже останется на месте".
- Это значит, что после того, как ты нам всем поможешь, мы ещё увидимся?
- Увидимся. И не только "после", но и "во время". Думаю, подходящий момент, чтобы что-то для тебя приготовить, найдётся! Заранее спасибо тебе за всё, - Хисстэрийя пожала Анастасии руку. - Ну, ты ступай, пообедай, а я тебя тут подожду.
- Мяса хочется... - протянула вдруг она. - Жареного мяса, как Фаина с Наиной любили. Раньше всё равно было, мне больше грибы нравились, лук, чеснок, укроп, а тут вдруг хочется... Надеюсь, у папочки хотя бы котлеты найдутся?
- Найдутся! Даже для меня нашлись. Будем надеяться, они не последние были. А ты, если чего-то неожиданного съесть захотелось, себе не отказывай - разнообразие в еде только на пользу пойдёт, голова соображать ещё лучше будет.
- Тогда почему ты сама не ешь? Даже не попросила поделиться с тобой обедом! Тебе что, не нравится, как готовит мой папочка?!
- Да нравится, нравится... Просто сразу после еды сосредоточиться бывает трудновато. А ты-то уже закончила свой эксперимент, поэтому тебе сейчас поесть будет более своевременно, чем мне. Вот и всё.
- Вот как, значит... - Анастасия глубоко задумалась, а затем просияла. - Слушай, у меня есть идея! Я хочу провести исследование, как еда, голод и разные продукты влияют на ум, волшебную силу и характер разных существ! Вот у нас с тобой точно как-то по-разному. А как у других? Спрошу сейчас папочку, легче ли ему думать голодным или сразу после еды. И для всей Фантазильи опрос проведу! А то кормят каких-нибудь солдат всех одинаково, а может, зря это? Может, кто-то тупеет, если поест не то или не вовремя? А Фантазилье нужна сильная и непобедимая армия!
- Ты права, каждому полезно питаться по-своему, хорошо бы это учитывать. И к себе для начала тоже прислушайся - от чего тебе лучше и без чего хуже.
- Я никогда раньше об этом не задумывалась, - как-то растерянно ответила она. - Без чего мне хуже, от чего лучше?.. Спасибо, что заронила эту мысль! Ну всё, я побежала обедать!
"И я зароню тебе эту мысль ещё столько раз, сколько потребуется! - ухмыльнулась про себя киса. - Конечно, тебя не приучили осознанно питаться! И от Печенюшкина держат подальше, чтобы он тоже не подсказал. Но я-то теперь на что?"

Анастасия оставила Хисстэрийю стоять в коридоре, соединявшем все помещения, а сама, шелестя в полумраке пышной юбкой, направилась к "тройнику" - волшебному переключателю в центре небольшой комнатки, открывающему выход в одну из трёх сторон. Вот механическая дверь опустилась сверху, слившись со стеной - это значило, что правительница Фантазильи покинула Самару и находится сейчас далеко. Киса осмотрелась кругом, догадываясь, что все двери, вероятно, заперты, и присела в углу, дожидаясь возвращения Анастасии.
"Сперва - нарисовать троллейбус Печенюшкина изнутри, - прикидывала она. - То есть, сперва запомнить обстановку там, где Тасси меня посадит, мне же назад возвращаться! Итак, я рисую салон троллейбуса, то место, откуда однажды возвращалась домой... Меня затягивает, и там я ищу машину времени. Беру её, ищу принадлежности для рисования - хотя нет, лучше захвачу заранее, вдруг там не найду. Рисую исходное помещение и возвращаюсь туда. После чего пишу план перемещений назад. Интересно, сколько времени у меня на него уйдёт? Только бы никто не побеспокоил. Так и скажу Тасси, что не у неё одной важное дело требует нескольких дней взаперти!"

Погрузившись в обдумывание предстоящего плана действий, Хисстэрийя не могла сказать, сколько времени прошло прежде, чем дверь в стене снова открылась и из неё показалась Анастасия с полной сумкой в руках.
- Киса, ты здесь? Вот, тут всё, что ты просила. Ты только не подведи!
- Хорошо, - Хисстэрийя забрала сумку и вдруг наткнулась на какой-то очень странный, умоляющий взгляд.
- Тассенька... ты это чего?
- Спаси её, - тихим, совершенно непохожим на себя голосом попросила она. - Мяу!
- Мяу? - переспросила Хисстэрийя, совершенно сбитая с толку.
- Спаси ту малышку... Она же доверилась тебе! А ты...
- Малышку? Которая мне доверилась? Ну, а я что, по-твоему, собралась делать?! Конечно, спасу! - киса обняла Анастасию и прижала к себе как ребёнка. - Всё будет хорошо, я уже придумала, как.
"Она понимает, что я встречусь с ней маленькой. Вернее, не совсем я. Но понимает. И её всё это не смущает? Почему она просит спасти её маленькую? Она что, вспомнила, как превратилась в злую волшебницу против своей воли?!"
- Мм... - мечтательно промычала Анастасия, разомлев. - Я хочу так же погладить её, сама, понимаешь? Мягкую, тёплую, живую...
- Кого?
- Фаиночку. Она всегда была рядом, что бы я ни делала. И сейчас она тоже рядом... Внутри меня! А погладить нельзя.
Потрясённая Хисстэрийя отодвинула Анастасию от себя и пристально посмотрела ей в глаза.
- Мяу?
- Мяу! - отозвались ей всё тем же тихим и нежным голосом.
- Фаина Грызодубовна! - серьёзно и почтительно обратилась она к той, что мяукнула. - Если вы действительно здесь и сейчас слышите меня - я обещаю, что с вами и с маленькой Тассенькой всё будет по-другому. Одну и ту же глупость я два раза не сделаю. Я не такая, как Ляпус. Я учту свои ошибки.
- Мурр... Отправляйся тогда скорее. Ей уже больно, - показала она себе на грудь. - Да, больно! - голос снова стал обычным голосом Анастасии, только очень печальным. - Я не должна была так поступать с Фаиной! Я не хочу так! Сделай, чтобы она была жива, и я могла не ударить её, а погладить, - почти шёпотом попросила она, шмыгнув носом.
- Ох, недоразумение ты кудрявое! - вырвалось у кисы. - Один в один как твой папаша! Сначала губишь ту, что тебе дорога, вся такая из себя бессердечная и занятая только своей победой над всем, чем нужно и не нужно, а потом я тебе её возвращай... Сразу подумать, что делаешь - нет, не наш метод, - цокнула она языком.
- Кошечка... - всхлипнула Анастасия. - Большая, мягкая, хорошая... добрая! - она села на корточки у стены и обхватила себя руками, жалея то ли себя, то ли ту самую кошечку. По щекам у неё текли слёзы. Личина злой правительницы Фантазильи окончательно развалилась. От Анастасии теперь осталась лишь маленькая девочка, то ли сломавшая любимую игрушку, то ли потерявшая любимого питомца - и долгое время не позволявшая себе поделиться своим горем с кем-то, потому что рядом был только отец, а он не мог ни утешить её, ни вернуть кошку назад.
- Ну, ну, не плачь... - Хисстэрийя обняла её и долго гладила по плечам, пока та не успокоилась. - Я уже готова. Найди мне кабинет и больше не беспокой, сколько бы времени ни прошло. Я отправляюсь помочь тебе маленькой сохранить бережное отношение к Фаине и не только. Она будет жива, мама твоя тоже будет жива, а к твоему отцу у меня будет отдельный разговор!
- Ты на него сердишься? - Анастасия встала и пошла отпирать подходящий кабинет. - Накажешь? Или позовёшь Печенюшкина, чтобы он наказал?
- Ну ты что, какое наказание! Какой Печенюшкин? Просто приду и поговорю с ним, чтобы был осторожнее. И чтобы тебя больше на голодной диете не вздумал держать, - киса разложила на столе бумагу и все принадлежности, а затем повернулась обратно к своей собеседнице. - Теперь, когда ты считай всё знаешь - я прошу тебя никому об этом не говорить, чтобы меня не прервали. Иначе никто не останется в живых. Предлагаю тебе сейчас просто сесть или лечь где-нибудь и отдохнуть. Заснуть, например. Пусть весь этот кошмар останется сном. Ты забудешь, как погубила Фаину, как пыталась её вернуть... Этого просто не станет.
- Хорошо. Сюда никто не зайдёт, ты тут запрись, если хочешь, - Анастасия протянула Хисстэрийе ключ от кабинета. - А я где-нибудь пристроюсь и попробую заснуть, как ты сказала. До свидания, киса.
- До свидания... - Хисстэрийя медленно закрыла за собой дверь, оставшись в кабинете одна.
"Даже здесь в тебе не удалось полностью искоренить ту маленькую добрую девочку. Как ни странно, этот чудовищный эксперимент с пересадкой душ пошёл тебе на пользу. Тогда у другой меня и ранней тебя тем более есть шанс! Теперь успех всей затеи зависит только от того, правильно ли я рассчитаю время".

В кабинете не было ни окон, ни каких-либо декоративных элементов - только изумрудно-зелёные обои, тёмно-коричневый стол, такой же стул и пара шкафов у стен, справа и слева. Хистэрийя постаралась запомнить эту обстановку как можно точнее, а затем принялась вспоминать, как выглядел троллейбус Печенюшкина, когда она сидела в нём и рисовала свой старый дом. Вспомнив и нарисовав тот угол возле кабины, в котором тогда пристроилась, киса капнула на нарисованное сиденье немного крови из пальца, добавила к ней красного карандаша, прочертив жирную и смачную линию по направлению к себе, а затем, когда рисунок загорелся ярко-красным светом, схватила лист бумаги, карандаши, лезвие и вату, чтобы попасть туда не с пустыми руками.
Всё прошло как и задумывалось, со всеми сопутствующими трудностями: сначала кису с силой выкинуло на сиденье, отчего она больно ударилась спиной и хвостом. Потом, отойдя от перемещения, она принялась исследовать кабину, бардачок и все возможные тайники под сиденьями в поисках предмета, похожего на кнопочный телефон-раскладушку, но круглой формы - в последний раз на её памяти машина времени выглядела именно так. Не найдя её ни в одном из очевидных мест, Хисстэрийя задумчиво посмотрела в лобовое стекло. Вокруг был не то лес, не то сад, вдалеке за деревьями уже начинало заходить солнце, а свисающее с потолка украшение перед стеклом ловило блики и пускало по стенам, полу и сиденьям солнечные зайчики. Это было игрушечное солнышко, не шарообразное, но выпуклое, сшитое из блестящей оранжевой ткани, напоминавшей настоящий огонь.
"Солнце любишь, комок ты навязчивой радости! - хмыкнула про себя киса, вертя в руках эту блестящую фигурку. - И все-то, кроме меня, его тоже любят, песенки о нём поют, не замечая, что на самом деле творится. Ну и допелись, чтоб их всех... Тебя, Печенюшкин, в тюрьме держат, детей - в страхе. Вот им всем и солнце - на букву "с" от слова "спятили"! Где же эта твоя чудо-машинка, в конце концов?! Во что ещё ты успел её переделать?"
Порезанный палец болезненно наткнулся на миниатюрный металлический замочек. По краю, вдоль изогнуто-треугольных лучиков шла почти не заметная с первого взгляда тоненькая молния. Таким образом, солнышко выполняло роль сумочки, примерно на манер дамской косметички. Хисстэрийя осторожно потянула замочек, открывая "сумочку".
- Ну наконец-то! Я уж думала, так и не найду, - облегчённо выдохнула она, забрав круглую машинку времени и застегнув молнию на солнышке обратно. - Вот же умеет кто-то прятать на самом видном месте. Мне тоже так придётся. Её ни в коем случае нельзя потерять!
Вернувшись в кабинет Анастасии тем же способом, которым уходила, только уже не с пустыми руками, Хисстэрийя приложила ватки к порезанным пальцам и отхлебнула воды. Прежде, чем отправляться в прошлое, ей предстояло вспомнить абсолютно всё - с момента, когда Тасси впервые появилась в мире людей, до момента, когда сама киса, долгое время верно служившая Ляпусу, вдруг испортила ему торжество по поводу очередного завоевания, задав один очень неудобный вопрос. Только восстановив цепочку событий, в которых участвовала, Хисстэрийя могла решить, куда нужно вклиниться, чтобы история пошла... нет, не другим путём. Почти тем же самым, но с незаметными - в первую очередь для Ляпуса - ключевыми отличиями.
"Анастасия должна не забыть о разработке волшебной броши, позволяющей послать проекцию себя в прошлое. Вместо того, чтобы убить Фаину и думать, как её воскресить, она будет работать над этой брошью. А я буду ждать момента, когда она окажется готова. У нас обеих должен сохраниться ясный ум и твёрдая память. Всё остальное не должно вызывать у Ляпуса подозрений, будто что-то идёт не так, как он хочет. Действительно по-другому всё пойдёт уже в следующий раз. Когда ты, чудо моё неуёмное, сам себя вперёд в беспросветно-тёмное будущее загоняющее, поймёшь, что было не так в твоём собственном плане, и внесёшь в него все необходимые поправки!"

Продолжение следует. Дальше будет линейное повествование от начала событий и до того, что происходит перед первой главой. Потом - следующая арка.