11. Тёмными коридорами.
читать дальше- Странно. Почему здесь так тихо? - удивлённо спросила Лиза, прислушиваясь. - Неужели больше никого не осталось?
- Я бы на это не рассчитывал, - негромко ответил Печенюшкин.
Только что они потеряли Грызодуба Баюновича в схватке. Он измотал в воздухе безумного Мурлыку до того, что тот упал от усталости, но и сам при этом израсходовал все свои силы. Стражникам не составило никакого труда поймать дракона в прочную сеть. Волшебники пообещали вернуться за ним, когда одолеют тирана. Они рассчитывали сделать это как можно скорее. И сейчас, связав и усыпив всю стражу, герои готовились к самому главному - поймать Ляпуса. Замок выглядел опустевшим, как будто приглашая свободно войти и располагаться. Самого Ляпуса также нигде не было видно.
- Наверняка этот негодяй готовит нам западню! Другого и быть не может! - уверенно заявил Диего Морковкин. - Внимательнее тут. Не расслабляться. Наверх тоже лучше посматривайте, вдруг там кто прячется, - чародей задрал голову и принялся изучать потолок.
- Паук там прячется, - вдруг сказала Алёна. - Огромный такой. Ляпус говорил, что у него есть.
- Ага. И паутину сплетёт, чтобы нас поймать, - подхватила Лиза. - Вот бы Ляпуса самого засунуть в паутину, чтобы вырваться не смог! И ведьму тоже в паутину! А потом мы Ляпуса казним, а её на исправительные работы отправим!
- Он нас сейчас, наверное, слышит, - заметил Печенюшкин. - Наблюдает откуда-нибудь. Так что - давайте потише. Врагу ни к чему заранее знать обо всех наших намерениях.
- Эй, вы слышите? - вдруг насторожился Федя. - Там пищит кто-то! - он показал в дальний левый проход.
Все замерли и прислушались. Тихий писк слышался всё отчётливее, постепенно переходя в отчаянные стенания.
- Там кто-то плачет! - сердобольная Алёна кинулась вперёд. - Мы должны помочь!
- Алёнушка, стой, не подходи! - Фантолетта схватила её за плечо. - Это же ловушка! Там специально притворяются, чтобы мы пожалели и подошли. Фёдор Пафнутьевич, а вы слышите? - нахмурилась фея, увидев, что Федя направляется к источнику звука. - Вернитесь! Говорю же вам, это обман!
Но домовой не слушал Фантолетту. Он спешил в коридор, где в тёмном углу заходилась в истеричных рыданиях его старая знакомая.
- О, мои малютки-и! - вопила Мануэла, глядя куда-то перед собой. - Остались от вас... одни косточки!! Одни белые косточки-иии!! - с ужасом повторяла она, видя останки своих детей на совершенно пустом полу.
- Эй! Мануэлка, ты что вопишь, сердешная? - Федя затряс крысу, пытаясь привести в чувство.
- Посмотриии! Моих бедных деток зажарили и съели! Злодей скормил их собакам!! - кричала Мануэла. Но Федя не понимал её, не видел, какие страшные картины предстали перед несчастной матерью. Он только чувствовал, что крыса так убивается, будто у неё вот-вот сердце разорвётся от горя. Он грубовато погладил бедняжку по голове, безуспешно пытаясь успокоить.
- Печенюшкин! - позвал домовой. - Ты по-крысиному понимаешь, подойди-ка, помоги! Тут с Мануэлой что-то приключилось, да, видать, такое ужасное...
- Я слышу! - Печенюшкин в два счёта оказался рядом и склонился над крысой, обхватив её мордочку руками. - Мануэлина, всё хорошо, - твёрдо сказал он. - Ваши дети живы! Здесь нет никаких костей! Посмотрите внимательно, пожалуйста! - мальчик собрался положить руку на темя Мануэлы, чтобы привести её в чувство. Но тут из темноты потянулись длинные костлявые руки и схватили крысу вместе с домовым, резко вырвав их из видимости волшебника и потащив куда-то далеко-далеко.
- Мануэлина! Фёдор Пафнутьевич! - Печенюшкин кинулся догонять того, кто схватил его товарищей. Клубы чёрного дыма повалили ему навстречу, полностью загораживая дальнейший путь. Мальчик потянулся к своим ножнам на поясе, надеясь, что шпага при нём. Пальцы нащупали рукоятку. Выхватив сверкающий, словно луч, клинок, Печенюшкин немного рассёк им густую темноту вокруг себя. Громадная тень обозначилась чётче и отступила, скользя по стене. Послышался скрежет когтей и тяжёлое дыхание.
- Кто здесь? И куда ты отправил Мануэлу и Фёдора? Выходи, не прячься! - бесстрашно позвал мальчик, держа шпагу наготове, чтобы сразиться с неведомым противником. В тот же миг что-то огромное, рыча и урча, прыгнуло на него сзади. Печенюшкин нанёс удар прежде, чем понял, что его солнечное лезвие вошло в мягкое пушистое кошачье брюхо. Три головы склонились над ним с болью в глазах.
- Вот так... с оружием... на Великого Мага! - с укоризной произнесла рыжая голова.
- О нет! Дракошкиус! Мурлыка Баюнович! - мальчик неверяще замотал головой.
- Ты хочешь убить меня? - жалобно мяукнула чёрная голова. - Ты сделал мне больно! Жестокий, вероломный Печенюшкин! Я довер-рял тебе!
- Простите меня... Я не хотел! Я не знал, что это вы... Я исцелю вашу рану! Дайте мне помочь вам! - Пиччи с огромной осторожностью вытащил свою шпагу из тела Дракошкиуса. Тяжёлые капли крови упали на пол. - Вам нужно наложить повязку, - он достал из рукава платок. - Да не делайте же резких движений, стойте спокойно! - мальчик с ужасом понял, что дракон не собирается его слушать. Морщась от боли, Мурлыка навис над Печенюшкиным и ударил его могучей лапой в грудь, повалив на пол. Три кошачьих пасти нависли над ним, хищно оскалив клыки.
- Я съем тебя! - облизнулась белая голова. - Я хочу твоей крови!!
- Нет! Это не вы хотите, это Ляпус околдовал вас! Вам нужна живая вода, чтобы исцелиться! - сообразил Печенюшкин. Рана на животе у дракона беспокоила его. Кровь не останавливалась. Дракошкиус застонал от боли, и слёзы закапали из глаз чёрной головы, падая на пол.
- Держитесь, Мурлыка Баюнович, держитесь... - мальчик поднёс платок к его ране, чтобы остановить кровь. Капли продолжали падать где-то у него над ухом, стуча о каменную поверхность. Повернув голову, Печенюшкин вдруг понял, что это не пол, а каменистая земля, вроде той, что в горах возле Драконьей пещеры, а капают не слёзы, не кровь, даже не слюна из пасти дракона - капает чистая, прозрачная живая вода. Пустая склянка упала следом и разбилась о камни. Печенюшкин поднял голову, но не смог пошевелить телом, словно его парализовало. Дракошкиуса уже не было. Над мальчиком победно стояла киса в фиолетовом костюме, без своего кристаллика на шее, со злорадной ухмылкой. Она принялась выливать на землю содержимое второй склянки...
- Ты же не для этого забрала воду, - заметил рыжеволосый герой. - Было бы глупо позволить девочкам набрать живой воды только затем, чтобы потом вылить её на землю. А ты ведь не глупая, коллега, ты очень, очень хитрая! - одним рывком Печенюшкин сбросил с себя оцепенение и встал. Вокруг был всё тот же коридор замка, но чёрный дым исчез. Мануэлы и Феди уже не было слышно, должно быть, их успели утащить очень далеко.
- Иллюзия, чтобы напугать нас, - негромко пробормотал мальчик, выдохнув с облегчением. - Очень сильная, очень убедительная иллюзия... - Печенюшкин вздрогнул, ещё не до конца придя в себя после привидевшегося.
- Печенюшкин! Ты здесь? Ты в порядке? - сзади к нему вдруг бросилась обеспокоенная Лиза.
- Конечно, я в порядке! - тут же бодро отозвался тот. - А ты? - повернулся он к девочке. - Тебе ничего тут не встретилось такого... пугающего, вызывающего ужас?
- Да я уже сомневаюсь, что меня теперь хоть что-то испугает, - ответила Лиза. - Привыкаю помаленьку. Змей и крыс, например, совсем больше не боюсь.
- И правильно. Кстати, о крысах... Мануэле привиделся кошмар. Как будто Ляпус всё-таки отдал её детей на съедение собакам. Она видела это своими глазами, вот прямо здесь, понимаешь? И не разобралась, что это не по-настоящему. Так что слушай, Лизонька. Если и ты увидишь что-то, что тебя по-настоящему напугает, расстроит, если тебе покажется, будто случилось что-то уж совсем ужасное и непоправимое - обязательно смотри, что при этом кажется странным. Найдёшь, что не так - выберешься из кошмара. Поверишь насовсем, погрузишься в него - сойдёшь с ума. А нам ещё вас с Алёнкой домой надо вернуть в целости и сохранности, в здравом рассудке и твёрдой памяти, так что внимательнее, Лизонька, ты меня поняла?
- Да. Значит, Ляпус наколдовал для нас... пугалки? А к ним можно как-то заранее приготовиться, что вот сейчас оно начнётся?
- Чёрный дым, - ответил Печенюшкин. - По-моему, начинается с него. Пошли отсюда на свет. Где все?
- Дон Диего Морковкин сказал, что отыщет Ляпуса и его оставшихся приспешников. А кобра... то есть, Клара-Генриетта, - вспомнила Лиза её имя, - в другую сторону пошла искать.
- А Алёна и Фантолетта? Они с кем? - уточнил Печенюшкин, когда они вышли обратно в светлый просторный парадный зал и обнаружили, что там никого.
- Ой... А они сказали, что здесь подождут, - растерянно ответила девочка. - Неужели... их схватили?! Печенюшкин, что теперь делать?!
- Внимательнее, Лизонька, - напомнил тот. - Давай будем внимательнее. Прислушайся, присмотрись - ничего не замечаешь?
- Замечаю, что никого нет... - повторила Лиза уже очевидное, - Даже слуг не видно. Ой, подожди! - встрепенулась она. - А где же Мануэла и Федя?!
- Увы, - Печенюшкин мгновенно помрачнел. - Их схватили. Кто-то в замке всё же есть, но я не успел ни разглядеть его, ни догнать, ни отбить обоих.
- Ты упустил их! Ты... - собиравшаяся, было, рассердиться, Лиза вдруг притихла, поняв, почему это случилось, и взяла Печенюшкина за руку. - Очень страшно было? Что ты там видел, когда появился этот чёрный дым?
- Как-нибудь потом расскажу, - отмахнулся тот. - Не хочу тебя накручивать, обстановочка здесь не располагает, знаешь ли... Пошли лучше искать Алёну, а то опять мы её потеряли.
- Ой, и правда! Её ведь тоже уже схватили! Что теперь делать?! - запаниковала Лиза. - Алёна! - принялась она звать, надеясь, что сестра откликнется. - Ленка, ты где?! Фантолетта! Вы меня слышите?! Кто-нибудь!
- Лиза! - голос звучал откуда-то с левой стороны, но на достаточном расстоянии. - Иди сюда скорее, куда ты там запропастилась?! Мы тебя ищем!
- Так, кто из вас заблудился - ты или Алёнушка с Фантолеттой? - не понял Печенюшкин.
- Да я за тобой пошла! Как они меня упустили-то? Должны же были видеть, куда я иду!
- Отвлекло что-то. Может быть, даже этот же самый чёрный дым.
- Не знаю. Бежим к ним, - Лиза кинулась туда, откуда её звали.
- Стой! - Печенюшкин попытался схватить девочку за руку, но было уже поздно. Лиза со всех ног бежала по узкому коридору без окон, надеясь, что Алёна и Фантолетта совсем близко. Что-то вдруг скрипнуло наверху. Лиза задрала голову, сделала шаг вперёд - и какая-то горошина покатилась ей под ноги, заставив потерять равновесие и упасть.
- Ай! - вскрикнула она, поднимаясь и потирая ушибленные коленки. Было очень больно, джинсы порвались, и Лиза видела две огромные кровавые ссадины. - Уй, как болят! Ну вот, теперь ещё и дома за джинсы отругают... - приуныла она. Навстречу послышался топот маленьких ножек. Алёнка была с трудом различима, стоя лицом в тень, но почему-то казалась очень сердитой.
- Неуклюжая Лизка! - противно скривилась она. - Бегать нормально не умеешь, по физкультуре у тебя двойка!
- Неправда! - возмутилась Лиза. - У меня по физкультуре не двойка!
- Значит, будет двойка! - не сдавалась Алёна. - И штаны рваные, вот папа тебя накажет! Никуда тебя без взрослых отпустить нельзя!
- А тебя? Ты почему одна? Где Фантолетта? Где вообще все?
- А их убили, - вдруг сказала малышка. Так спокойно, равнодушно, будто сообщила о каком-то пустяке. Лиза почувствовала, как кровь холодеет у неё в жилах, как ноги подкашиваются. Она схватилась рукой за стену, чтобы снова не упасть на разбитые коленки.
- К-как - убили? Ленка, что ты такое говоришь?! Они не могли... все так сразу... это обман! Это неправда, это всё ловушка, пугалка! - закричала Лиза. - Тебе кошмар попался! Алёна, послушай меня! Никого не убили, это как... страшный сон, видение, понимаешь? Не верь этому!
Ей почему-то никто не ответил. Алёна даже не пошевелилась. Подняв взгляд на сестру, Лиза сперва не поняла, что же не так. А потом схватилась за голову: Алёнка медленно застывала, как статуя, сверху вниз. Уже по пояс она выглядела похожей на пластмассовую куклу, а макушка потихоньку превращалась в серый камень...
- Нет!!! - заорала Лиза, кинувшись к застывающей Алёне и тормоша её. - Алёнушка, сопротивляйся! Попрыгай, пошевелись, тебе надо скорее стряхнуть это колдовство!
Бесполезно. Окаменение уже добралось до подола платья девочки.
- Нет... не может быть, не может быть! - всхлипывала Лиза, опустившись и ощупывая её. - Печенюшкин, помоги!! - позвала она. - Ты же сможешь снять это заклятье! Оживи её обратно!! - Лиза горько разрыдалась, уткнувшись лицом в свои колени. Ссадины уже не болели, вместо этого в них ощущалось какое-то странное онемение, будто они замёрзли на сильном морозе. Подняв глаза, Лиза увидела, как её ноги тоже становятся каменными...
- Ляпус решил превратить нас обеих в камень, вот каков был его план! - эта мысль показалась Лизе уже знакомой, словно её кто-то о таком уже предупреждал, но теперь было уже некогда думать, предупреждали или не предупреждали. Алёна стояла целиком каменная, сама Лиза уже не могла пошевелить пальцами ног. - Печенюшкин! Печенюшкин, пожалуйста, спаси нас!! - взмолилась она. - Ты же можешь! Ты же не бросишь меня и Алёну!
Несколько солдат, пробравшихся в замок с чёрного хода, тащили по коридору Морковкина, который яростно отбивался руками и ногами, громко протестуя:
- Говорю же вам, я здоров! Куда?! Мне ещё рано в санаторий! Уж поверьте, я в отличной боевой форме! Враг дрожит при виде меня! Я герой! Я не старый и не больной!!
Посмеиваясь тому, что именно стало кошмаром для старого чародея, солдаты связали его двумя крепкими канатами и повели дальше, но вид оцепеневшей Лизы на полу заставил их остановиться.
- О, ещё попалась! А её кто берёт? - почесал в затылке тот, что крепко держал Морковкина. - Девка тощая, хилая, с ней легче будет. Хватай ты, Стефан! - велел он самому молодому и на вид тоже хилому солдату. - Дотащишь до темницы-то, небось...
"Сопротивляйся! Смотри, что выглядит не так!" - зазвучал у Лизы в голове голос Печенюшкина. Чуть приободрившись, она начала думать, пытаясь понять, в чём подвох. Кое-что, способное смутить, всё же отыскалось, несмотря на весь ужас ситуации.
- Некому превращать в камень! Заклинания не было никакого! - воскликнула девочка, вскакивая на ноги, но тут ей заломили руки назад, накинули мешок на голову и понесли, перекинув через плечо...
- Сопротивляйся! Смотри, что выглядит не так! - закричал Печенюшкин, увидев, что Лиза плачет на полу, очевидно, наступив в ловушку. Еле заметное чёрное облачко кружилось вокруг её головы.
За спиной у мальчика вдруг что-то зашелестело. Ему пришлось обернуться.
- Войс-с-ско Ляпу-с-са возвращ-щ-щаетс-ся! - тихо прошипела кобра. - Вс-се прос-снулис-сь и с-с-пеш-ш-шат с-сюда! Нес-сколько с-солдат уже приш-шли, я с-спряталас-сь и с-следила за ними. Троих мне удалос-сь укус-с-сить, но ос-стальные...
- Остальные? - встрепенулся Печенюшкин. - Их здесь много?
- Дес-сяток точно. Сс-солдаты с-схватили Морковкина и куда-то тащ-щат! - взволнованно сообщила Клара-Генриетта. - А он с-словно с-сош-ш-шёл с ума! Тут с-становит-с-ся опас-с-сно! Будь ос-с-сторожнее, Печенюш-ш-шкин! Тебя тоже с-схватят! Берегис-с-сь! - вдруг предупредила она и кинулась на внезапно подошедших троих пожилых колдунов в мягких сапогах. Печенюшкин не растерялся и выпустил в одного из них оглушающее заклинание. Кобра кинулась на другого, но тот успел щёлкнуть пальцами - и пасть змеи стянул тугой намордник из прочной кожи. Кобра никак не ожидала подобного и замотала головой, пытаясь его снять, но тут подоспел кто-то рослый из бывшего секретного отряда и схватил её за хвост. За что тут же получил подножку от Печенюшкина и растянулся на полу.
- Крибле-крабле-тилибом, стой до вечера столбом! - закричал третий колдун, направив на Печенюшкина острую палочку. Но вместо ожидаемого эффекта, к удивлению колдуна, мальчишка просто пропал в ту же секунду. Точно растворился в воздухе. Пока колдун озирался в поисках пропавшего Печенюшкина, остальные двое пытались поймать кобру, которая теперь не могла их укусить, зато легко могла опутать их своим телом и побить хвостом.
Прямо за секунду до заклинания, нацеленного в него, Печенюшкин успел боковым зрением заметить, что Лизы уже не видно в коридоре. Сражаться с прибывшими колдунами было некогда - нужно было срочно искать и спасать её! Поэтому он просто превратился в маленькое, еле различимое облачко голубого света и принялся резво летать по всему дворцу, выискивая взглядом девочку, а заодно и остальных своих товарищей. Картина, представшая перед Печенюшкиным во время облёта, оказалась поистине ужасной и не внушающей особого оптимизма: с чёрных ходов внутрь заходили старые знакомые, которых уже победили возле Драконьей пещеры, а во всех коридорах и тёмных углах стояли чёрные сгустки, те самые, что насылали кошмарные видения. Половина из них была ярче и заметнее, вроде того дыма, который задержал рыжего героя после того, как схватили Мануэлу и Федю, другая половина - куда прозрачнее и тоньше, незаметнее, словно это была более профессиональная работа. Печенюшкин понял, почему Лиза не разглядела ловушку - ей попалась та, что была лучше сделана. А это означало, что самостоятельно справиться девочке вряд ли удастся. В тревоге Печенюшкин кинулся на поиски Лизы. Необходимо было привести её в чувство как можно скорее, во что бы то ни стало, любой ценой!
Ляпус тем временем старался не попадаться на глаза никому, ухитряясь тихо и незаметно перемещаться по замку. Он слышал, как через чёрные ходы подтягиваются слуги - те самые, что втайне отправились к Драконьей пещере в качестве запасного войска. Перехватив проходившего мимо лесовичка - младшего помощника садовника - правитель Фантазильи негромко приказал ему бежать обратно к поверженным солдатам и сказать всем, кто уже пришёл в сознание, чтобы тоже спешили в замок, скорее хватали прибывших противников, вели их в тюрьму и сажали там в самую большую камеру. Ждать пришлось не слишком долго, и вскоре в замке сделалось как-то шумно. Злодей слышал, как кто-то испуганно плачет вдалеке, кто-то кричит и вырывается, а где-то, похоже, началась яростная схватка... Это обнадёживало, заставляло верить в то, что уж на этот-то раз враги будут побеждены. Он снова двинулся по пустому коридору, идя на крики и плач, прислушиваясь... Предвкушение будущей победы заставило Ляпуса совсем забыть о том, что нужно смотреть по сторонам. Да и всё равно, домовой теперь уже не смог бы вспомнить, ставил ли он свои сгустки кошмара именно в этом коридоре. Замок по сей день казался Ляпусу непривычно огромным, полным самых разнообразных комнат, залов, коридоров, проходов и других помещений, которые было совершенно невозможно удержать в памяти целиком. Так что злодей очень надеялся на то, что добрые волшебники с девчонками разбредутся и потеряют друг друга. А поодиночке любого одолеть будет куда проще и легче. Вместе пусть уже побеждённые сидят, думал Ляпус. Он мечтал, как потом предстанет перед компанией проигравших ему героев: их много, они были смелы, хитры, действовали сообща, раскидали всю его армию, почти добились своего - и теперь всё равно все в плену и никуда уже не денутся, а он один, без охраны, маленький, но - победитель. И теперь судьба пленников зависит лишь от милости самого Ляпуса... Предвкушать свою победу было приятно.
Возмущённые крики, испуганный детский голос и грубые голоса вояк раздавались совсем близко, все шли почти параллельно сквозь цепочку комнат.
"Кого схватили? - Ляпус с интересом выглянул из-за поворота, оставаясь незамеченным. - Старика схватили, сейчас и змею эту узлом завяжут! Отлично! Давайте-давайте! Никуда вы теперь не денетесь! - злорадствовал он про себя. - Вон вроде и девчонка влипла... - он отошёл на шаг назад, в неосвещённый угол, чтобы с другого ракурса лучше её видеть. - Старшая, что ли? А где Печенюшкин? - встревожился злодей. - Что-то не видать его, как бы не..."
Взволнованное дыхание и шелест пышных юбок сзади заставили Ляпуса прервать ход своих мыслей и настороженно обернуться. Из угла коптило чем-то чёрным, ослепляющим. Прежде, чем Ляпус успел сообразить, что это такое, чернота прошла сквозь него, не совсем рассеявшись, однако, став прозрачной и позволяющей вновь всё видеть. Перед домовым стояла немолодая дама в многослойном тёмном одеянии, расшитом серебряной и алой нитью, в роговых очках и с бородавкой на носу. Протянув к Ляпусу свои кривые пальцы с длинными накрашенными ногтями, дама затянула зловещим полушёпотом:
- Постой, постой... Послушай меня, мальчик мой, послушай!.. Ждёт тебя великая судьба! Будешь ты сверкать, словно молния, и греметь, словно гром, и будут все трепетать перед тобой! От силы и мощи твоей падут замертво птицы, завянут цветы и погаснет солнце! Будет у тебя много подданных, что станут служить тебе ложью и неправдой! И будет среди них девица, трудолюбивая и старательная, весёлая и аккуратная, и поможет она тебе победить и достичь триумфа - только не принесёт тебе радости эта победа!!
- Что?! - недоуменно отпрянул Ляпус, смерив предсказательницу неприязненным взглядом. - Ты кто такая? Ты что несёшь?
- Внемли мне, мальчик мой! - погрозила она пальцем, - Завянут цветы, погаснет солнце и падут замертво птицы! Будет темно и страшно, и никто больше не будет петь!! Никогда ничего не получишь! Не для тебя всё это, не для тебя вся радость мира, слишком много хочешь, не получишь, не получишь!!
- А ну замолчи! - разозлился Ляпус. Но вдруг он вспомнил, что вообще-то знает эту особу. Она была приятельницей его прабабушки и временами захаживала в гости, когда он был ещё мальчишкой. - Тётя Глафира, ты шутишь или умом повредилась? Бабуля сказала мне, что меня ждёт успех во всём! Что вся Земля однажды станет моей! Что весь мир для меня!
- Слишком много хочешь! - ответил ему на это уже другой голос, более грубый и насмешливый.
- Да уж, ты совсем зазнался! - вторил другой голос, более высокий и ещё более презрительный. Ляпус обнаружил, что на него укоризненно смотрят совсем ещё юные домовые, с которыми он работал на источнике негрустина.
- Весь мир будет твоим? - поинтересовался третий домовой, чумазый Мохнатик. - А ты кто такой? Ты что, Великий Маг?
- Да! Я стану Великим Магом! Я умён и талантлив, вы все будете меня уважать! - хвастливо заявил Ляпус.
- Нет-нет! Мы не уважаем белоручек, которые брезгуют любой работой, боясь испачкаться! Чем ты там всё время руки мажешь? Соплями дракона, да?
- Да что вы понимаете, идиоты?! - с раздражением воскликнул Ляпус. - На себя посмотрите! Руки будто деревянные, а на рожи и вовсе смотреть противно! И вы хотите, чтобы я стал таким же?!
Алёна и Фантолетта спрятались за занавеску, когда услышали, как приближаются солдаты. Какое-то время они стояли, не шевелясь, стараясь не издавать никаких звуков - необходимо было переждать, пока солдаты уйдут. Силы были уже далеко не равны, все волшебные таблетки давно закончились, и вступать в открытую схватку представлялось делом безнадёжным. Вот если бы тихо и незаметно добраться до самого Ляпуса, так, чтобы он не успел позвать на помощь... На этом соображения у феи пока обрывались. Она пыталась подумать, что сделает дальше, но донёсшиеся вдруг издалека крики Морковкина вдалеке заставили Фантолетту отвлечься и не на шутку обеспокоиться. К тому же, Лиза всё не появлялась, как и Печенюшкин. Должно быть, тоже прячутся и пережидают, утешала себя старушка. В глубине души ей было слишком страшно. Не отпускало какое-то предчувствие, что на самом деле случилось что-то очень плохое. И как быть, как не передать своё беспокойство стоящей рядом Алёне, которая, похоже, уже вот-вот потеряет терпение?
- Всё, ушли? - шёпотом спросила девочка. - Теперь идём?
- Да, моя милая, выходим осторожненько... - Фантолетта бесшумно шагнула из своего укрытия, оглядываясь по сторонам. - Где же Лиза-то? Может, она заблудилась?
- Или опять в дырку какую-нибудь провалилась! - Алёне вспомнилась та огромная дыра, к которой в прошлый раз привела её "хвостатая девочка". - Вдруг здесь ещё есть дырки? Я боюсь что-то... Лиза! - негромко позвала малышка, двигаясь в ту сторону, откуда ждала скорого появления сестрицы. - Печенюшкин! Кто-нибудь? Слышите? Вы там где? Под ноги хоть смотрите?
Что-то вдруг с негромким стуком упало на туфельку девочки и покатилось по полу. Опустив глаза, она заметила оборванную нитку у себя на груди. Затем снова перевела взгляд на катящийся по полу предмет...
- Пуговичка! У меня оторвалась! - недовольно воскликнула Алёна и кинулась поднимать её. Пуговичка тем временем уже успела закатиться куда-то за колонну, в тень. Рядом стоял просторный горшок с каким-то пышным растением. С теневой стороны казалось, будто кто-то бросил что-то горящее дотлевать в горшок - листочки потемнели и завернулись, лёгкий, прозрачный чёрный дымок клубился возле основания стеблей, спускаясь к полу, еле заметно стелясь по гладкому паркету...
- Алёнушка, отойди оттуда! Быстро! - встревоженная Фантолетта схватила девочку за руку. Но было уже поздно: чёрный дым обхватил ногу Алёны и теперь стремительно окутывал её, закручиваясь вокруг и поднимаясь всё выше...
- Только не это! Алёнушка!.. - голос феи всё удалялся от девочки. В глазах и в голове стало как-то темно и страшновато, и, что ещё страшнее, - на какое-то время Алёна перестала чувствовать своё тело. А когда чувствительность вернулась, и мрак перед глазами немного рассеялся - она обнаружила себя стоящей в клетке посреди сырого тёмного подземелья. Две свечи в настенных подсвечниках - справа и слева - позволяли разглядеть фигуру её тюремщика и ухмылку на его лице. Ляпус удовлетворённо взирал на Алёну, потирая руки.
- Вот и всё, деточка моя ненаглядная! В этот раз ты никуда от меня не убежишь!
- Я тебя не боюсь! - Алёна подавила желание разреветься от страха и старалась держаться как можно упрямее. - Друзья придут и заберут меня!
- Не придут, не надейся, не жди! - нараспев, почти ласково ответил Ляпус. - Я их заколдовал.
- Мама с папой будут меня искать! - не сдавалась девочка. - У меня папа знаешь, какой большой и сильный?! Он тебя ремнём отшлёпает! А потом тебя в тюрьме запрёт и сладкого давать не будет! Целую неделю!
- Этого тоже не случится, глупенькая, - терпеливо вздохнул Великий Злодей. - Видишь ли, я и твоих папу с мамой тоже заколдовал.
- Да врёшь ты опять! Взрослых нельзя заколдовать, думаешь, я не знаю?
- Конечно, нельзя. Поэтому я изобрёл чудесное средство, делающее взрослых снова маленькими. Это тоже очень вкусный напиток, и он продаётся в мире людей. Сейчас ведь лето, и днём бывает очень жарко, пить всем хочется... Вот и твоим родителям захотелось освежиться, пока тебя искали! Они купили этот напиток, попробовали, и им очень понравилось! А через пять минут они стали такими же крохами, как ты! И тогда я поймал их, сделал из твоей мамы очаровательную белую козочку, а из папы - плодовое деревце в своём саду. Если яблочки расти не будут, я его порублю на дрова! А если козочка будет бодаться, её зарежут к столу! Всё, деточка моя, никто больше за тобой не придёт! Теперь я твой папа! - Ляпус расхохотался - издевательски, торжествующе. Но на Алёну это почему-то не произвело должного впечатления.
- Глупый ты совсем! - она постучала пальцем по голове. - Мама и папа меня ищут, переживают, волнуются! Им же сейчас не до каких-то новых напитков! Наверное, милиционера вызвали, он с ними ходит и меня в городе ищет. Милиционер точно им не даст ничего плохого попробовать! Так что папа с мамой целы и невредимы, а шутки у тебя дурацкие!
Картинка вдруг пошла трещинами и раскололась на осколки. Алёна обнаружила себя в той же зале. Не было прутьев клетки вокруг. Не было Ляпуса, нависшего на неё со зловещим торжеством. Обеспокоенная Фантолета держала её на коленях, сидя на полу.
- Проснулась, маленькая?! - обрадовалась фея. - Сама проснулась! Как ты себя чувствуешь?
- А на взрослых же волшебство не действует, правда? - выпалила Алёнка. - Правда?!
- Не действует, милая моя. А что такое?
- А если я потеряюсь, и ты будешь меня искать - ты по дороге будешь пробовать что-нибудь незнакомое? - не отставала девочка.
- Ещё чего - конечно, нет! - решительно заявила Фантолетта. - Я себя с толку сбить не дам, даже не думай. Когда спешишь друзьям на помощь - нужно соблюдать осторожность. Злодей того и ждёт, чтобы его приманка сработала! Ничего незнакомого пробовать нельзя! И тебе, солнышко моё, не советую.
- Ну вот, видишь! И мои папа с мамой тоже бы не стали, я всё правильно сказала! А то Ляпус говорил, что приготовил напиток, превращающий взрослых в детей, а потом заколдовал их! Маму, сказал, зарежет, а папу на дрова порубит! - Алёна заплакала, представив сию ужасную картину, - Злой какой! Не буду я ему верить, не буду!!
- Ну, ну, тише, Алёнушка, не плачь, - Фантолетта обняла девочку и погладила по головке. - Ляпус обманул тебя и напугал? Вот злодей проклятый! А ты его не слушай! Ты же сама говоришь - не стали бы твои родители пить такое! Так что никто их не заколдовал и уж тем более - не зарежет, не бойся, маленькая, всё хорошо... Ой!
Чьи-то грубые сильные руки схватили фею и девочку, не успевших заметить, как к ним подобрались. Бедняжкам заломили руки и повели через замок в тюрьму, пресекая любые попытки вырваться.
Всё это время, пока незадачливые герои попадались сперва в ловушки, а затем уже в руки солдат и слуг, подоспевших обратно в замок с бывшего поля битвы - Тилли пряталась в своей комнате, как посоветовала ей киса. Но не просто пряталась, а тренировалась, как и собиралась ещё утром. Сплела звуконепропускающую сеть вокруг, чтобы никто ничего не услышал - и приготовилась репетировать перед зеркалом, как будет отчитывать и стыдить Ляпуса за его жестокость и коварство, как скажет, что хочет быть рядом с ним, но не как приспешница Великого Злодея...
Тилли так и не смогла выдавить из себя ни слова. Болезненный комок в горле мешал дышать все десять раз, когда она пробовала начать. А потом и сеть растаяла в воздухе. Расстроенная и уставшая, фея осторожно вышла в коридор, не зная, что теперь делать.
"Не получилось! Сеть удалась хорошо, но... бесполезно! Ни говорить, ни кричать - ничего не получается! Ни с какой попытки! - Тилли сжалась в бессильном отчаянии и закусила губу. - Попытаться снова? А может, лучше написать письмо? Точно! Надо только раздобыть бумагу и карандаш. Или ручку. И попробовать написать письмо для господина Ляпуса. Но почему, почему у меня всё-таки не получается ничего сказать?! Сок гуарама так и должен действовать? Нет, он не так действует... Другие кажутся злыми, просто злыми. Не похоже, что они понимают, что всё это неправильно. А я понимаю, я не хочу становиться злой, но почему-то не могу этого показать. Неужели... - вдруг осенила фею пугающая догадка, - на мне какие-то совсем другие чары?! Может быть, на меня гуарам не подействовал? А что тогда вместо него?.."
- Сьто ты тут ходись в белом класивая? Тозе думаесь, сьто я дулак, да?! - прорезал её мысли неприятный недовольный голос. Шлёпая мокрыми ластами по полу, на неё пёр, точно баран, Глупус, сердитый и нахальный, каким его все знали ещё до того, как он стал преданнейшим слугой Ляпуса. - Небось тебя Насе Капюсонство не лугает, не углозает, всё-всё тепель тебе полусяет, говолит - умниська, сюдесная девоська! А я у него болван, нисево мне узе довелить низзя! Блосил в водиську, наклисял, велел под ногами не путаться!
Тилли испуганно попятилась назад. Связываться с разъярённым водяным у неё не было никакого желания. Но он продолжал наступать:
- А Насе Капюсонство не знает, сьто ты тлусиха и доблодейка сопливая! А я всё ему лассказу! И будесь ты сидеть в тюльме, и кусять тебе давать не будут! А я опять буду полезным! Я доказу! Я всех поймаю и не отпусю! Не то сьто ты, добленькая-пледобленькая фея!
- Перестань... Глупус, пожалуйста! - пролепетала Тилли. - Я... я попрошу нашего господина Ляпуса не сердиться на тебя... То есть, я кису попрошу, а она его попросит... То есть... я... - с ужасом она смотрела, как его грязные зелёные ласты тянутся к ней, брызгая на платье зелёной жижей, и отступала всё дальше и дальше назад, в угол, где было как-то подозрительно темно. Тилли не видела, что находится у неё за спиной, но Глупус - видел. Один резкий рывок - и фея повалилась на пол, а голову её окутали клубы чёрного тумана... Когда темнота перед глазами немного рассеялась, Тилли обнаружила, что стоит в парадном зале чуть поодаль от Ляпуса, и у неё болят руки, точно она только что осуществляла какое-то злое колдовство.
- Молодец, Тилли, - Великий Злодей повернулся к ней и одобрительно кивнул. - В следующий раз ты сделаешь верёвки покрепче. И колючие. Если ещё кто-то остался. Ну что... - он окинул взглядом кучку народа, что собралось нынче в зале. - Десять согласившихся, их я отпущу сегодня же. И семеро непокорных! Две феи, один домовой и четыре рыцаря. Каждый из них выпил свою порцию напитка вчера вечером, но все они отказались пить дальше! Стража! Уведите их в другую башню! Быстрее, пока они не освободились от верёвок!
Тилли проводила испуганным взглядом упирающихся и вырывающихся пленников. Ей было жаль их.
- А... что с ними будет в другой башне? - осторожно поинтересовалась она.
- Их запрут в подземелье. Раз они так не хотят пить газирон и негрустин - никто не будет заставлять их. Через некоторое время я приду, посмотрю, кто остался в живых - если остался - и предложу ещё раз. Если кто согласится - я дам им избавление от мук, у меня будет с собой пара пирамидок с обоими напитками, на всякий случай. Но скорее всего, в этом уже не будет нужды, потому что мучительная смерть придёт ко всем раньше, чем я.
- Смерть придёт... раньше, чем... - Тилли медленно осмысливала слова коварного домового. - Ляпус, ты что?! Не надо их убивать! Отпусти их на волю! Почему ты такой злой?! Почему?!
- Потому что я - Великий Злодей! Я встану во главе нечистой силы и верну нам былую мощь! Скоро не только в Фантазилье, но и по всей Земле наступит время нечисти, демонов, ведьм, злого колдовства, коварства, ужаса и могущества тёмных сил! - с воодушевлением провозгласил Ляпус.
- Ты... ты готов погубить всё живое! - фея сжала кулачки и вся дрожала от негодования. - Всех, кто осмелился остаться живым и добрым! Зачем?! Ты жестокий! Ты любишь только себя! ТАК НЕЛЬЗЯ!
Ляпус медленно приблизился к Тилли, недобро и пристально глядя ей в глаза. В его голосе зазвучала стальная твёрдость пополам с угрозой:
- Никто никогда больше не будет говорить, что мне нельзя, а что можно! Слышишь?! Никто никогда не пойдёт против моей воли и не остановит меня! Все несогласные познают на себе мою власть и силу!
- Но почему... Зачем ты?..
Феечка не смогла договорить. Дыхание перехватило, в глазах потемнело, ноги задрожали и подкосились. Чернота, непроглядная и жуткая, заполнила её сознание...
Тилли очнулась, чувствуя под головой что-то мягкое, и огляделась. Она находилась всё в том же зале. Ляпус бережно уложил девушку на подушку и теперь сидел рядом и ждал, когда она придёт в себя.
- Что со мной случилось? - Тилли чувствовала в голове какой-то тихий шум. Это ощущение не было неприятным, но мешало вспомнить, почему же она упала.
- Тебе сделалось нехорошо, - домовой протянул фее пирамидку с газироном. - Вот, попей, тебе легче станет.
Она приподнялась и отхлебнула из пирамидки.
- Спасибо... господин Ляпус.
- Ты можешь отдохнуть где-то полчаса, - сказал он, помогая ей встать. - Погуляй в саду, подыши свежим воздухом, а когда почувствуешь себя уже хорошо - приберись на кухне, в левом крыле, а затем зайди в мои покои и начисти большое зеркало.
- Как скажете, Ваше Капюшонство. Я всё сделаю.
- Вот и отлично. Ты будешь делать всё, что я скажу, и всё, что ты готова делать для меня, - удовлетворённо улыбнулся Великий Злодей.
- Да. Буду делать всё, что вы скажете, - повторила Тилли, слегка присев перед ним в поклоне. - Всё, что я готова делать для вас.
Обстановка вокруг начала расплываться как в каком-то тумане, голова у Тилли закружилась. Снова обморок?
"Всё, что ты готова делать для меня... - отдавалось эхом у неё в голове. - Всё, что я готова делать..."
- Что я готова делать?.. - еле слышно прошептала феечка. Сознание медленно возвращалось к ней. Вскоре Тилли открыла глаза и поняла, что по-прежнему лежит на полу в тёмном углу, куда её толкнул Глупус, на лице и платье её ещё подсыхают грязные капли, а над головой растворяются остатки чёрного тумана. Чёрного тумана?.. Это же ловушка для противников! Наколдованный кошмар! И он показал ей...
Осознание прострочило фею насквозь острым ужасом и болью. Уже начав, было, подниматься с пола, Тилли сползла по стене обратно, вся дрожа, и закрыла лицо руками. Она помогала Ляпусу отправить тех, кто пытался не покориться его колдовству, в тюрьму, где их ждала мучительная гибель! Ляпус запретил ей жалеть этих несчастных, она больше никогда не сможет сказать ему, что он слишком жесток, что бы он ни делал. Никогда не сможет сказать. И если он потребует - будет и сама принимать участие в наказании тех, чья вина состоит лишь в том, что они не хотят жить в рабстве. Лучше бы она так этого и не вспомнила!!
Закончив все необходимые приготовления и наведя порядок в тюрьме, киса направилась обратно. С противоположного хода послышались приближавшиеся шаги - очевидно, уже вели пленников. Хисстэрийя мысленно порадовалась, что успела прибраться вовремя. Вернув ведро на место и вымыв тряпку, она отправилась бродить по замку и искать Ляпуса, чтобы отчитаться и заодно узнать, что ей теперь делать. Где-то вдалеке раздавался шум, крики, голоса... Из коридора, по которому шла киса, было трудно разобрать, что именно происходит.
- А, вот есё и ты, как тя там... Хвостелия хвостатая! - киса чуть не подпрыгнула от неожиданности, а затем прыснула в кулак, услышав, как её назвали. - Новобланка! Ласкомандовалась понимаись, тозе умниська насьлась! - Глупус толкнул её, шлёпнув холодной конечностью. - Откуда ты-то плитасилась?! Сьто ты тут потеляла?! - ему очень хотелось и её куда-нибудь столкнуть, но вот беда - в этом месте не было ни ловушек, ни ям, ни даже малюсенькой грязной лужицы. - Сьто потеляла, спласиваю?!
- Рассудок твой потеряла! - Хисстэрийя влепила зелёному уродцу щелбан по макушке и, пользуясь его минутным замешательством, прошла вперёд. - Сам найдёшь или помочь? А, нет, ошибочка вышла - искать-то нечего...
- Безоблазие какое!! Девсёнки плотивные со всех столон лезут! Куда ни пойдёсь - одни девсёнки! Насе Капюсонство хосет соблать алмию из девсёнок!! А нас, посьтенную бывалую несисть, узе не увазает! - раздавались ей вслед шепелявые вопли Глупуса. Терпеливо вздохнув и покачав головой, киса пошла дальше, поглядывая по сторонам, готовая среагировать на любую возможную команду. Вот справа чей-то ласковый голос успокаивает плачущую девочку, а потом на них прикрикивает голос гораздо грубее, вот топот ног над головой, этажом выше, вот в проёме мелькнули две фигуры, волоком таща упирающуюся третью, вот чья-то ещё фигура в дальнем углу возле поворота, окутанная закручивающимися чёрными вихрями... Стоп! Кто это в ловушке?! Встрепенувшись, киса осторожно пошла вперёд, вглядываясь в полумрак.
- Ой! - кто-то, пошатываясь, чуть не упал на неё. - Простите! - раздался жалобный тонкий всхлип.
- Тилли, ты?! - Хисстэрийя развернулась к ней. - Что с тобой? На тебе опять лица нет!
- Ни... ничего! Я просто... шла и не заметила тебя! - пролепетала феечка.
- Бедная моя... Всё хорошо, успокойся, - заметив, что та дрожит как осиновый лист, киса нежно обняла её, погладив, как испуганного котёнка. - Что случилось? Тебе страшно? Кто тебя обидел?
- Никто... всё уже хорошо... я потом платье постираю! - тут только киса заметила на белом платье феи зеленоватые брызги.
- Ах, так на тебя тоже этот напал... совершенно зелёный водяной орёл! Ходит тут, задирается... Так, подожди-ка... - Хисстэрийя указала пальцем вдаль, где клубилось, всё больше разрастаясь, чёрное облако, окутывая свою жертву. - Видишь - там кто-то стоит! Пойдём, посмотрим, кто угодил... Я думаю, нам стоит его вытащить.
- Вытащить... - напряжённым голосом повторила Тилли, приглядевшись и поняв, кто же попал в ловушку. - Я готова вытащить господина Ляпуса? Я могу это сделать?
- Что-то я не уверена, что ты готова... - киса с сомнением посмотрела на Тилли. Та всё ещё выглядела испуганной, руки дрожали, зрачки расширились. - Как хоть? За капюшон его, что ли, оттащить оттуда?.. - задумалась она вслух.
Тилли - очевидно, восприняв слова Хисстэрийи как руководство к немедленному действию - тут же шагнула к окутанному вихрями кошмара домовому, протянув руки, пытаясь и впрямь схватить его - за капюшон, за плащ, за руку, за что угодно, лишь бы выдернуть и увести хоть на пару шагов.
- Идиоты! Век-другой бы вас не видеть! - вдруг рассердился Ляпус, резко дёрнувшись в сторону и ударив кулаком по стене. Тилли успела поймать его пустой, невидящий, безумный взгляд - и испуганно отшатнулась.
- Что у вас с лицом?! - вырвалось у неё.
- Тилли, стой! - киса догнала её. - Похоже, Ляпус тебя не видит, он сейчас не в сознании и реагирует на что-то из своего кошмара. За капюшон оттаскивать бесполезно. Его надо разбудить.
- К-как? Я не знаю... такого заклинания, - выдохнула фея.
- А мне вообще кажется, что обратного заклинания не предусмотрено. Либо этот колдун специально не сказал, - нахмурилась Хисстэрийя.
- Колдун?
- Клопуцин-Стервятник. Это его работа, - кивнула киса на сгусток кошмара. - И его заклятье вообще, и вот эта штука конкретно. Потому что поставил там, где Ляпус не знает и не заметит. Они разделились, чтобы везде и побыстрее их наделать... Что-то тут не совсем чисто, но некогда об этом думать - Ляпус в большой опасности, он может сойти с ума!
- Это очень страшно! - воскликнула Тилли. - Это... - показала она пальцем, испуганно притихнув, - напоминает о плохом.
- Вот именно! - взволнованно подхватила Хисстэрийя. - А зная, каков наш повелитель, я осмелюсь предположить, что ему точно есть, о чём вспомнить, и не просто о плохом, а об очень плохом! Это ведь ещё страшнее!
Словно в подтверждение её слов, Ляпус яростно затопал ногами, закричал что-то о проклятиях, казнях и о том, что заставит всех бояться. Тилли будто оцепенела, глядя на него. Просто стояла, бледная как смерть, и не могла произнести ни звука. Киса была настроена более деловито.
- Вытаскивать придётся не заклинанием. Просто будить, - Хисстэрийя оглянулась на Тилли и поняла, что рассчитывать на неё сейчас бесполезно, придётся действовать самой. - Куда деваться!..
Решительно шагнув к Ляпусу, хвостатая девочка крепко обхватила его руками, чтобы не дёргался, а головой нырнула в самый центр чёрного сгустка - чтобы разрушить, прогнать, да хотя бы косвенно помочь подвергнуть сомнению кошмарное видение, ей нужно было знать, что именно видит домовой. Или, скорее, слышит. Потому что кису тут же чуть не оглушили голоса...
- На твоё лицо смотреть не противно, но вот изо рта у тебя пахнет! - услышал Ляпус звонкий голос, полный неодобрения. - И очень плохо пахнет!
- Не может этого быть! Я же чищу зубы!
- Каждый день? Или сколько раз в месяц? - недоверчиво поинтересовался тот же голос, и Ляпус понял, что это Тилли стоит там же, среди домовых, и тоже недовольна им. - Чаще, чем причёсываешься, или наоборот?
- Каждую неделю, не то что некоторые! - сердито огрызнулся Ляпус, показав пальцем на кучку особо неопрятных домовых.
- Глупый Ляпус! Какой же ты глупый! - засмеялась Тилли. - Или ты причёсываешься, умываешься, чистишь зубы и вообще поддерживаешь чистоту и опрятность, но тогда всё это каждый день, как положено - или ты такой же, как все домовые, и можешь ничего этого не делать! А ты какой-то получаешься неправильный - ни туда, ни сюда, - пожала плечами феечка. - Ни как нормальный домовой, ни как нормальный волшебник.
- Я не нормальный домовой... не совсем домовой, то есть, не чистокровный, - поправил себя Ляпус. - Моя прабабушка была волшебницей, очень сильной и опасной!
- А гордиться предками - некрасиво! - назидательным тоном ответил ему старший домовой. - Что ты, именно ты сам сделал для того, чтобы тебя уважали больше остальных?! Разве что красуешься да водиться с коллективом не желаешь! Строишь тут из себя принца на горошине...
Противоречивые обвинения посыпались на молодого домового со всех сторон, сопровождаясь ехидным, злым, презрительным смехом:
- Иди работай и не строй тут из себя особенного! Знай своё место!
- Белоручка! Чистоплюй! Королевских кровей, небось! Что ж ты делаешь-то тогда среди нас? Кто тебя изгнал из твоего дворца?
- Глупенький неряха! Приведи сначала себя в порядок хорошенько, ну смешно ведь!
- Трусишка! Только нос воротить умеешь, а как до серьёзного дела дойдёт...
- И гордиться тебе нечем, кроме прабабушки! Да только прабабушка твоя была антиобщественный элемент, как теперь говорят, только и умела, что людям гадости творить, так что тебе не гордиться, а как раз стыдиться надобно!
- Я не позволю больше меня дразнить и поучать!! - закричал Ляпус, не выдержав этого унижения. - Я вам всем, всем, всем отомщу! Вы будете меня бояться! Я стану Великим Злодеем! И всех, кто впредь скажет мне, что я что-то делаю неправильно, ждёт ужасная участь! Всех, кто ещё хоть слово скажет... - угрожающе понизил он голос.
- Ещё хоть слово? Мы сколько угодно повторим, что ты недостоин считаться великим, пусть даже это будут последние слова в нашей жизни! - выкрикнули в ответ какие-то незнакомые рыцари и феи из горожан, и Ляпус, подняв голову, обнаружил себя уже в тронном зале, в своём нарядном облачении с серебряным капюшоном, а их - в окружении дворцовой стражи, со связанными руками. - Мы не желаем подчиняться подлецу и наглому захватчику трона! Тот, кто уважает только себя, ни за что не должен стоять во главе Фантазильи!
- Стража! Держите их крепче, а мне принесите самое сильное оружие, какое только есть! Я хочу казнить этих выскочек на площади, и чтобы народ это видел! Пусть все знают, что ждёт тех, кто посмеет сказать ещё хоть одно непочтительное слово в мой адрес! Я заставлю уважать меня и бояться!!
- Не заставишь! - кричали ему схваченные. - Тебя никогда не будут уважать! Ты недостоин править Фантазильей!
Ярость захлестнула домового в полную силу. От собственного крика и топота звенело в ушах и кружилась голова. То, что происходило дальше, было трудно разобрать чётко - лишь тяжёлые удары чем-то тёмным, грозные заклинания, брызги крови, летящие вокруг волосы, перья, клочья, лохмотья, клубы пыли и крики боли, последние крики тех, кого Ляпус решил не щадить, испуганный плач и визг в толпе...
Плач и крик, всё не смолкая, носится уже по коридорам замка, доносится из-за дверей, отзывается эхом, куда бы Ляпус ни пошёл. Плач, крик и горькие упрёки:
- Глупый Ляпус! Какой же ты глупый! Разве так можно?! Зачем?! Почему?! Разве так тебя будут уважать?! Тебя теперь все ненавидят!
Слова осуждения звучат не только в лицо, но и за спиной. Народ и впрямь ненавидит нового правителя Фантазильи.
- Таких злых домовых не бывает! У него и впрямь чёрт-те кто в роду были...
- Да-да! Почему его не превратили в осиновый пень ещё при рождении?!
- Говорят, он снова кого-то посадил в тюрьму. Какой-то водяной, видите ли, не так смотрел на Его Капюшонство! Так что вы тут осторожнее, наш тиран нынче опять не в духе!
- Ага, тиран! Тиран и самодур! Как бы его провести, обхитрить и самого в тюрьму посадить?
- Нет уж! Сразу казнить! Усыпить, да пока спит - голову ему отрубить!
- Вместе с патлами, неделю не мытыми и не чёсанными!
Эхо. Путаница голосов. Пронизывающее чувство неправильности и бессилия. Перебить его, это чувство, скорее! Залить всё внешним блеском! Чтобы ослепляло, очаровывало, чтобы никто больше никогда не разглядел, не сказал... Заставить замолкнуть! Всех!
Эхо не смолкает в голове... Хочется лишь спрятаться, схватиться за голову и вопить от страха и разрывающей голову изнутри жгучей боли.
- Нет, нет! Тихо, тихо, тихо... - чей-то беспокойный голос вдруг перебивает путаницу недобрых голосов вокруг, и словно мягкая рука ложится на измученную голову Ляпуса. - Это же наваждение! Не слушай, не смотри, повернись сюда...
Киса развернула Ляпуса к себе и заглянула ему в лицо. Взгляд домового был по-прежнему безумным и напуганным. Очевидно, он видел перед собой кого-то, настроенного к нему куда более враждебно.
- Я не позволю! - выкрикнул Ляпус, вырываясь. - Меня нельзя трогать! Не подходи! Ты не победишь! - он наставил на кису палец, будто оружие. Увы, выглядеть грозным и храбрым всё же не вышло - домовой был бледен и весь дрожал. И палец у него тоже дрожал.
Хисстэрийя покачала головой. Снова шагнула к Ляпусу и взяла его за руку.
- Так. Вместе сейчас победим, - твёрдо и уверенно сказала она. - Не слушай, что говорят вокруг, слушай только меня, - киса наклонилась и опустила другую руку ему на плечо. - Ты не глупый. Ты умный, изобретательный, догадливый и сейчас сообразишь, что к чему. Понял? Слышишь?
- Я не глупый! Я очень умён! - заявил Ляпус, ещё не до конца понимая, на что отвечает. - Я обязательно что-то придумаю, и тогда...
- И тогда тебя не будут ненавидеть, - чётко закончила за него киса. - Ты сообразишь, что к чему, и поймёшь, что сделать, чтобы тебя уважали и любили! Никаких неделями немытых волос! Никаких отрубленных голов и осиновых пней! Умный, красивый, талантливый Ляпус, ты сделаешь всё, чтобы тебя уважали и любили!
- Обязательно сделаю! - ответил Ляпус. - Меня будут любить... Обо мне будут говорить не такое! - в голосе его послышалось отчаяние. - Я достоин считаться великим! Все увидят! Я всем покажу!
- Покажешь, - согласилась Хисстэрийя. - Скоро уже покажешь. И тебе никто в этом не помешает, честное слово! Ну же, вспоминай, что ты хотел всем показать? - она вывела домового из тени, подальше от остатков сгустка кошмара, и слегка похлопала по плечу. - Просыпайтесь же, Ваше Капюшонство! Всё хорошо. Это всего лишь одна из ваших ловушек. Просто кто-то, кажется, перестарался и поставил её в неподходящем месте...
Заметив, что взгляд Ляпуса становится более осмысленным и дрожь проходит, киса отпустила его, оставив приходить в себя, и отошла в сторону, выдохнув с облегчением:
- Кажется, получилось...
Оперевшись рукой о стену, Ляпус огляделся, окончательно приходя в сознание и вспоминая, где он находится и что произошло. Чей-то голос ещё отдавался у него в голове, но чей? Тилли? Вот же она, стоит рядом! Вот только какие слова из всей этой мешанины принадлежали ей - "всё хорошо" или "какой же ты глупый!"?
Домовой шагнул к феечке, пристально вглядываясь в её лицо.
- Тилли, ты ведь не уйдёшь к моим врагам? - с заметной тревогой спросил он, порывисто коснувшись её плеча. - Скажи мне, что ты не уйдёшь!
Тилли вздрогнула и отшатнулась, придя в растерянность от такого вопроса.
"Ты будешь делать всё, что я скажу, и всё, что ты готова делать для меня", - вспомнилось ей.
- Я... не уйду, Ваше Капюшонство, - поспешно ответила девушка, кивнув. Голос её дрожал. Ляпус облегчённо перевёл дух.
- Это ты сейчас вытащила меня, да? Ты сказала, что всё хорошо и не надо слушать наваждение?
Тилли покачала головой, указывая рукой на стоящую рядом Хисстэрийю:
- Это она, Ваше Капюшонство.
Ляпус медленно убрал свою руку с плеча феечки и отошёл от неё, поникнув головой. Внутри у него словно что-то оборвалось и упало, а затем вдруг поднялась жгучая злость на хвостатую девчонку. Злой домовой сжал кулаки. Тилли это заметила.
- Я ей помогала, - уточнила она. - Киса вас первая увидела, и мы с ней подошли, чтобы освободить вас из ловушки.
- Вы с ней подошли, - негромко повторил Ляпус, будто бы успокоившись. - Киса первая увидела...
Внезапное осознание чего-то крайне неприятного отразилось на лице Великого Злодея. Хисстэрийя виновато отвела взгляд. Тилли с беспокойством ждала новых вопросов.
- А кроме меня много ли ещё угодивших в сгустки кошмара? - внезапно перевёл он тему. - Их уже взяли?
- Да, Ваше Капюшонство, я видела, как кого-то хватали и тащили, - киса вспомнила, что она успела заметить по пути. - Должно быть, кто-то уже угодил.
- Кто не попал в ловушку, те захотят выручить попавших. Отвлекутся - и их тоже схватят. Скоро все окажутся в тюрьме, и здесь станет безопасно! Можно будет расслабиться после напряжённого дня. Тилли, скажи прислуге, чтобы подготовили всё - ужин, свечи, торжественную музыку. Этот вечер обещает быть приятным!
- Как пожелаете, господин Ляпус, - фея поклонилась и ушла передавать слугам его распоряжение.
"Торжественную музыку? - Хисстэрийя нахмурилась. - Что, уже собрался праздновать свою победу?"
Вдруг Великий Злодей грубо схватил кису за руку.
- А теперь ты понесёшь наказание. В тюрьме как раз пустует одна камера, и ты отправишься туда!
***